Йоханнес Зиммель - Любовь - только слово

— Какая же ты свинья!

— Ну зачем же так, дорогая. Ты так долго вращалась в элитном обществе, я уж подумал, ты забыла язык своей семьи.

— Ну, это еще надо посмотреть, чья семья лучше.

— В этом я не сомневаюсь. Прекрасный пример — твой братец.

Теперь они оба были пьяны. Слегка покачиваясь, Манфред Лорд снял со стены венецианское зеркало.

— Что ты делаешь?

— Не могла бы ты сделать мне одолжение? Посмотри на себя в зеркало. — Он поднес зеркало к ее лицу. — Ты красива. Ты изумительно красива. Но ты не заметила, что у тебя уже появились морщины возле глаз. У меня их у самого много. Я уже седой. Я намного старше тебя и не могу быть таким любовником, как Оливер. Но я люблю тебя. Я окружу тебя богатством и роскошью. Я буду это делать до тех пор, пока люблю тебя. Когда я умру, ты получишь фантастическую страховку. Ты живешь в прекрасных домах. Ешь что пожелаешь. Одеваешься как хочешь. Сможешь ли ты позволить себе все это с Оливером? Он намного моложе тебя. Мне твои морщины не мешают. Ему тоже. Пока. А что будет через десять лет? Мне они и через десять лет не будут мешать, а ему?

Верена взглянула в зеркало. Она была пьяна, но не настолько, чтобы не заметить морщины в уголках глаз. Она долго и внимательно рассматривала себя в зеркале.

— Манфред, — сказала Верена, — я боюсь.

— Чего?

— Боюсь, просто боюсь, — отвечала она и продолжала смотреть на себя в зеркало.

— Морщины еще совсем незаметные, но через десять лет… А он такой красивый мальчик! Вполне возможно, что он влюбится в твою дочь.

— Замолчи! Замолчи сейчас же!

— Конечно.

— Убери зеркало!

— Уберу. Но от этого морщины на твоем лице не пропадут, — сказал Манфред Лорд. Он вновь повесил зеркало на стену и вернулся к жене, которая сидела, зажав голову руками. — Я готов забыть все, — сказал Манфред Лорд. — Я забуду все: обман, измены. Я хочу, чтобы ты и Эвелин остались у меня. Я готов удочерить Эвелин, если ты пожелаешь. Ты, конечно, желаешь этого, я ведь знаю, какая ты жадная до денег.

— Подлец…

— Заткнись! Я вытащил тебя из грязи. Я могу вернуть тебя назад. До сих пор я считал тебя благоразумной женщиной. Выходит, ошибался? Или я был прав? В общем, так: когда Оливер вернется из Люксембурга, скажешь ему, что между вами все кончено.

— Ни за что! Ни за что! Ни за что!

— Если женщина трижды кричит «ни за что», это значит, она готова пойти на то, чего от нее требуют. Ты же уже согласилась выполнить мои требования, дорогая. Ты только что осознала, что все, что вы собрались сделать, бессмысленно и бесперспективно. Или это не так?

— Ты дьявол!

— Да, но богатый и умный. Ты ведь не вышла бы замуж за бедного и глупого дьявола?

— Он не такой!

— Прости. Ты, наверное, хочешь выйти за бедного и глупого ангела.

Она взяла тяжелую стеклянную пепельницу и швырнула ее в него. Пепельница угодила Манфреду Лорду в правый висок. Тотчас же в этом месте образовалась рана, и из раны струйкой потекла кровь. Он достал носовой платок.

— Я вижу, благоразумие берет верх, дорогая, — сказал он.

Внизу, во Фридхайме, в церкви ударили колокола.

— Благослови тебя Бог в новом году, сердце мое, — сказал Манфред Лорд, прижимая быстро краснеющий платок к виску. — Завтра пятница. Послезавтра мы вместе поедем в банк и заберем из сейфа вторую половину фотокопий.

Второго января 1962 года они ехали во Франкфурт. Верена взяла фотокопии из сейфа и передала их мужу.

— А пленки где?

— Здесь.

Сидя в автомобиле, на обратной дороге к Таунусу Верена вдруг начала громко смеяться.

— Ты что смеешься?

— Ты в ловушке, дорогой.

— Почему?

— Оливер описал всю нашу историю и отослал в издательство. Там идет речь и о проколотых книжных страницах, о фотографиях и о пленках.

— Через час ни фотокопий, ни пленок уже не будет, дорогая. Остается только эта описанная история. А что значит одна голая история?

— Полиция…

— Полиции нужны доказательства. Единственные доказательства, которые существуют, у меня. Я хорошо относился к Оливеру. Но теперь с меня довольно. И, когда он вернется, тотчас же скажи ему об этом.

— Я не могу… Я не могу…

— Нет, сможешь. Ты у меня крепкий орешек.

— Манфред, я тебя умоляю. Я действительно не могу. Я… Я не знаю, что я скажу…

— В таких случаях лучше всего написать письмо, — сказал Манфред Лорд.

Верена Лорд писала письмо Оливеру Мансфельду. Время, проведенное на Эльбе, вновь всплыло в памяти. Она писала о баре в Марциане, морском порту Аззуро, зеленых волнах моря, в которых Оливер обнимал ее. Не забыла также сказать, что он самая большая любовь всей ее жизни. Она никогда не сможет его забыть, писала Верена Лорд и просила постараться простить ее. Ты моя душа, писала она. Ты мой воздух…