Йоханнес Зиммель - Любовь - только слово

— Ах, пардон, уважаемый, вы не во Фридхайм?

— Да.

— Не будете ли столь любезны взять меня с собой?

Наверное, она уже давно стоит здесь, дрожит от холода. На вид лет пятьдесят. На ней пальто из грубой шерсти и черная меховая шапка, на правой руке, которую она положила на дверцу машины, отсутствуют два пальца.

— Садитесь.

— Огромное спасибо. Знаете, дело в том, что я пропустила поезд во Франкфурте. А мне нужно в детский дом. Мои дети ждут меня…

Выуживаю из-под сиденья бутылку.

— Выпейте глоток.

— Я собственно говоря, не пью в принципе…

— Даже в такую погоду?

— Ну хорошо. — Она прикладывает бутылку к губам и делает глоток. — О, обжигает!

— Между прочим, меня зовут Оливер Мансфельд.

— Я сестра Клаудия.

Снег облепляет нас, словно ватой. Как? Сестра Клаудия? Вам тоже знакомо это чувство дежа вю: со мной уже было?

Этот снег? Этот коньяк?

Я говорю механически:

— Сестра Клаудия, кролики разбегаются отсюда!

Она должна подумать, что я сумасшедший.

— Что вы говорите?

— Сестра Клаудия из дома отдыха. «Общество гуманности»?

— Да, — говорит она. — Я сестра Клаудия из «Ангела Господня». Но откуда вам это известно?

— Осенью я первый раз ехал мимо вашего детского дома…

— Не смешно ли, о чем вспоминает человек? Тогда дети играли возле зеленого насоса. Я слышал, как они кричали: «Сестра Клаудия, кролики разбегаются отсюда!» И поэтому я знаю, куда вас надо подвезти.

— Господин Мансфельд, вы высадите меня на перекрестке, где начинается плохая дорога?

— Я довезу вас до дома. Вы же сказали, что спешите. У меня есть время.

— Но ведь детский дом находится в стороне от того, куда вам надо ехать! Я не могу принять ваше предложение!

— Можете.

Сейчас мы проезжаем через маленький Бидермайерштадт. Рыночная площадь. Ратуша. Дома с каркасной конструкцией. На всех крышах лежит снег. И вновь «Дорожное снаряжение», «Торговля парикмахерскими принадлежностями», «Кондитерская А. Вейерсхофена и наследников». Это все то же, что я видел много раз, когда ехал к Верене во Франкфурт или возвращался от нее.

— Скажите мне, сестра Клаудия, что это за «Общество гуманности»? Кто этот «Ангел Господень»?

Ее голос звучит спокойно и уверенно, как голос врача.

— Наше общество было основано в Швейцарии двадцать пять лет тому назад. Мы верили тогда, что наступило время больших перемен. Мы верили в учение Спасителя — но над конфессией, не так, как в больших церквях. — Сестра Клаудия говорит с энтузиазмом: — Мы хотим быть истинными христианами, кроткими и доброжелательными друг к другу; мы хотим начинать с улучшения не окружающего мира, но самих себя. Если бы христианство было поистине Божеским, не было бы ни разногласий, ни войн, ни коммунизма, ни капитализма, ни подстрекательства, ни несправедливости. Не было бы нужды, потому что богатства нашей земли могли бы распределяться согласно общим потребностям. Все люди ждут от жизни блаженства и счастья. Это возможно лишь при смелом изучении Закона Божьего во вселенной. И этот закон называется любовью к ближнему, понимаете, господин Мансфельд? Любовь к ближнему! Евангелие упоминает об этом вновь и вновь.

— Но никто не заботится об этом.

— Именно. Лишь мы — маленькая паства. В основном бедные люди. Мы делаем для вас, что можем… и вместе с тем я не думаю, что мы утешаем только красивыми словами. К счастью, у нас есть богатые покровители в Америке и Англии, в Италии и Франции. Так мы получаем деньги. Вы видите: люди помогают друг другу.

— Очень мало.

— Еще очень мало, — говорит она и выглядит при этом предсказательницей. — Скоро нас будет очень много! Посмотрите: десять лет тому назад у нас не было детского дома, в котором могли бы отдыхать больные дети. А сейчас у нас тринадцать домов в различных странах. У нас есть своя газета «Вестник империи справедливости». Мы можем помогать бедным. Немногим. Но настанет день…

Она бросает на меня взгляд.

— Вы больны?

— Нет. Почему вы так решили?

— У вас проблемы?

— Да.

— Большие, верно?

— Я не думаю.

Машина трясется на ямах и ухабах, мимо заснеженных садов, маленьких замков, вилл.

— Может, все-таки большие? Не хотите зайти в гости? Я покажу вам дом, и вы расскажете мне о том, что вас так угнетает. — Святоша. Фанатичка. Общество. Все, что я не переношу. И все-таки отвечаю:

— Да, сестра Клаудия. Я охотно приду.

Мы приехали. Она выходит из машины и машет мне рукой. Потом идет вниз к старой усадьбе, где стоит зеленая помпа и доска, перед которой я остановился.