Юн Фоссе - Я не мог тебе сказать

Ты бы не смогла понять, ты бы не смогла со мной жить. А скажи я тебе, что для меня будет значить твой взгляд в школьной столовой, где ты сидела одна с другими, когда ты его подняла, ты бы не смогла смотреть так свободно все годы, что мы прожили вместе. В этом я уверен. Поэтому я тебе ничего не говорил. А может быть, мне только кажется, что тебя бы это задело. Может быть, стоило тебе сказать. Я держал тебя за руку, когда ты умирала, и я тебе ничего не сказал, даже тогда. Я слышал, как замедляется твое дыхание, прерывается, останавливается, исчезает надолго, видел уходящую жизнь в твоих глазах, потом дыхание возвращалось, потом снова исчезало, потом пропало, и тогда, именно тогда, я увидел, как твой взгляд перемещается по комнате, а в нем — все то, что было в твоих движениях, я увидел, как превратились твой взгляд и твои движения в один момент в нечто неясное и потом исчезли. Я увидел, как твой взгляд опустел. Я видел твои глаза в последний раз. Я опустил твои веки. И я услышал твой голос, голос, который я слышал много раз, я услышал твой голос таким, каким буду слышать его всегда, до конца жизни, пока я не уйду и твой голос тоже не уйдет вместе со мной, я услышал твой голос, это было днем, какое-то собрание в актовом зале в гимназии, на которое мы пришли, кто-то тебя о чем-то спросил, ты встала, ты что-то сказала, ты снова села, не помню, что это было за собрание, не помню, что ты сказала, но что-то было в твоем голосе, в том, как соединялись голос и тело, когда ты встала, что-то было в твоем голосе, что-то, что я с тех пор всегда слышал внутри, не знаю, что ты сказала, не помню, это не имеет значения, это ничего не значит, но что-то в твоем голосе тогда, в тот день, в актовом зале нашей гимназии, что-то в твоем голосе, когда ты встала, черноволосая, что-то в твоем голосе я с тех пор всегда слышал, где-то внутри себя. Я никогда тебе не говорил. Я не мог сказать. Я не мог сказать, что все, что ты говорила позже, имело для меня такое же значение, как то, что звучало в твоем голосе именно в тот день в актовом зале нашей гимназии, когда ты сказала что-то, не помню что. Я увидел, как ты идешь через школьный двор ранним осенним утром в холодных сумерках, увидел что-то в твоей манере двигаться, что я запомню навсегда. И я увидел, как ты сидишь на дальнем конце стола в школьной столовой, ты подняла глаза, и я увидел что-то в твоем взгляде, что я буду помнить всегда. И я увидел, как ты встаешь однажды днем, в актовом зале нашей гимназии, и я услышал что-то в твоем голосе, от чего я никогда не избавлюсь. А теперь тебя нет. Когда ты умирала, было что-то в твоих движениях, в твоем взгляде, в твоем голосе, что пронзило меня, и наполнило комнату, и распространилось по темнеющему небу за окном больничной палаты. Не знаю, что это было, не знаю, что это. Я бы не сказал тебе, останься ты в живых, тебе стало бы труднее, потому что я хотел, чтобы твое тело двигалось именно так, как когда ты просыпалась, усталая и раздраженная, когда ты злилась, когда ты радовалась, когда ты ругала меня и называла чудовищем, я хотел, чтобы твое тело было именно таким, я не хотел тебе говорить, что во мне есть светлый отблеск, так сказать, внутри меня, во мне есть то, что двигалось в твоем теле или двигало твое тело, когда ты шла через школьный двор в то утро, оно внутри меня. Я не хотел тебе говорить о том, что я видел в твоем взгляде. Ты должна была смотреть так, как тебе хотелось, не задумываясь о том, что твой взгляд внутри меня, твой взгляд в моем взгляде. Я не могу тебе сказать. И я не мог тебе сказать, насколько сильно твой голос запал мне в душу, тогда бы твой голос не мог быть таким злым, не настолько злым, как когда ты меня бранила, изо дня в день, говоря, что я чудовище, что я ужасен. Твой голос должен был принадлежать тебе. Я никогда тебе не говорил, что твой голос был глубоко внутри меня. А теперь ты умерла. Теперь тебя больше нет. Теперь больше нет твоих движений, твоего взгляда, твоего голоса. Все же во мне, пока еще. И я не боюсь умереть.