Собиан Хайес - Девушка с зелеными глазами

— Да.

Мерлин даже не поднимал на меня глаз, когда говорил, и рассеянно водил своими длинными пальцами по сучкам на столешнице. И вот снова вернулось это чувство, будто он на самом деле очень далеко от меня.

— Объясни мне, что случилось?

Он наконец посмотрел на меня, и его глаза были темными и далекими, как грозовые тучи в небе.

— Это не так-то просто сказать…

Он замолк, и мое сердце остановилось. Я ожидала тех слов, которых боялась больше всего.

«Я полюбил другую. Даже не знаю, как это произошло. Мы не могли этого предугадать, и мне очень жаль, что я причиняю тебе боль. Это Женевьева. Но она тут не причем, это я во всем виноват. Надеюсь, мы сможем остаться друзьями?»

— Просто скажи, — отчаянно потребовала я.

— Между вами… я хотел сказать… между тобой и Люком что-то есть?

Я уронила голову на скрещенные руки и с облегчением расхохоталась. Когда я наконец смогла перевести дух и посмотреть на него, мне пришлось вытирать глаза рукавом.

— Не говори таких глупостей. Он мне как старший брат. Я знаю его уже много лет, и у него есть девушка, практически невеста.

Лицо Мерлина оставалось непроницаемым, и мне пришлось болтать дальше.

— Он даже не воспринимает меня как девушку, и он видел меня в худшие моменты моей жизни. Однажды я чихнула прямо на него, когда была простужена, и забрызгала ему футболку. Он, кстати, до сих пор мне это припоминает.

Мерлин даже не улыбнулся. Он потянулся в карман и осторожно положил передо мной на стол какую-то фотографию с таким видом, будто исполнял невероятный карточный фокус. Даже разглядывая ее вверх ногами, я могла без труда узнать две человеческие фигуры на ней. У меня в груди что-то раздулось и затрепетало.

— Что это такое?

— А ты посмотри, — велел он.

Я пододвинула фотографию к себе. Она была не очень четкая, но на ней можно было узнать Люка и меня, обнимающих друг друга. Но меня поразило не то, что мы обнимаемся, а то, какое впечатление близости производили эти объятия.

Я тут же попыталась оправдаться.

— Это не то, чем кажется… я все время обнимаюсь с Люком. Откуда ты вообще взял это?

— Она была приколота на доске объявлений перед колледжем сегодня утром. Хорошо, что я пришел одним из первых.

В голове у меня зашумело, и мысли перепутались, когда я попыталась расставить по порядку действия Женевьевы. В пятницу она провернула эту штуку с Нэт, в понедельник я обнаружила, что мой художественный проект загублен, а теперь Мерлин думает, что я ему изменяю, к тому же подробности моего обмана распространяются по колледжу. Вчера Женевьева сказала, что она даже еще не начинала заниматься мною вплотную, и похоже, что она говорила искренне. Как она ухитряется так влиять на мою жизнь?

— И еще кое-что, Кэти, — серьезно продолжал Мерлин. — Ты провела с Люком всю субботу, а мне сказала, что будешь сидеть дома с мамой.

Я уткнулась в свою картошку чтобы выиграть немного времени, не замечая, какой горячей она была, и мне пришлось запивать ее коктейлем, чтобы не обжечься. Я никому еще не говорила о том, что была с Люком, и Мерлин мог узнать это только одним способом. Я облизала клубничный крем с губ и подумала, как было бы хорошо сейчас перенестись на несколько недель назад, когда все было таким светлым и радостным.

— Помнишь, я говорила тебе, что люди начнут намекать на всякие неприятные вещи обо мне, и это будет неправдой. Вот это как раз тот случай, который я имела в виду.

Мерлин холодно кивнул.

— Что это за тайна, о которой ты не рассказываешь?

Я не могла сказать ему правду. Нужно было уклоняться настолько, насколько это возможно, чтобы причинить всем как можно меньше ущерба.

— Я помогаю Люку с одним делом и поэтому не могла тебе рассказать. Ты знаешь, он журналист, ну и… он следит кое за кем. Это не совсем работа под прикрытием, но и не то, о чем можно кричать на каждом углу.

— И возможно, кое-кто в этот момент следил за тобой, — сухо прокомментировал он.

— Я даже не могу представить кто, — скривилась я.

Мерлин еще не знал историю с проектом, поэтому я забросала его подробностями, почему это не могло быть простой случайностью. Он задумался и даже стал соболезнующее хмыкать, но все еще не прикасался ко мне. Я знаю, как страдала бы, если бы он провел целый день с другой и солгал мне, поэтому не могла обвинять его в холодном поведении. Странно, но его ревность была мне приятна. Я встала, перегнулась через стол и поцеловала его в губы, почувствовав запах красок и чего-то еще, что было свойственно только Мерлину.