Алипио Ривера - На носу у каймана. Воспоминания сельского врача

В девять часов мы собрались. Чаин, маленького роста, с русыми волосами, любезный и внимательный, производил впечатление очень толкового человека. Он был озабочен тем, как бы получше принять врачей.

Встречу он начал с того, что в общих чертах охарактеризовал свой район, он понимал, что эти сведения в любом случае пригодятся нам в нашей работе. Он говорил о вековой отсталости Баракоа, чье население состояло из нескольких (их по пальцам можно было пересчитать) латифундистов, владельцев кофейных плантаций и лесных угодий, немногочисленного среднего класса, состоявшего из нескольких специалистов, торговцев и государственных служащих, и массы трудящихся, которые прозябали в крайней нищете.

Он объяснил нам, что основу экономики этого района составлял экспорт бананов и в меньшей степени кофе, какао и кокосовых орехов. Этой отрасли сельского хозяйства могущественные американские корпорации нанесли серьезный удар, когда переместили свои коммерческие операции в Центральную Америку, где получали больше прибылей. Одни считают, из-за того, что на банановые пальмы напали вредители, другие утверждают, будто сами американцы с самолетов заразили банановые плантации перед тем, как их покинуть.

Еще в Баракоа процветали в прежние времена политические махинации — редкий кандидат в президенты или в сенаторы, который не вызывался проложить здесь дорогу. Грунтовую дорогу в Баракоа провели только потому, что она понадобилась кое-кому из землевладельцев.

Определенные круги ждали разного рода политических кампаний, как крестьянин ждет урожая. Денежные подарки, синекуры, подношения в виде джипов, земельных участков, домов — вот какие «крохи» перепадали тем, кто участвовал в грандиозном обмане народа.

Затем Чаин сказал, что наш приезд очень важен для местного населения, которое видит в нас посланцев революции. И добавил, что мы не имеем права запятнать себя хоть чем-нибудь, на работе или в быту, уронить свой высокий авторитет.

Беседа с Чайном, которая, по-моему, была очень полезна, закончилась поздно ночью.

Город Баракоа расположен на берегу одноименного залива, он вытянулся полосой вдоль берега и со всех сторон окружен горами.

Уже в трех или четырех кварталах от моря улицы начинают взбираться вверх. На дальнем конце города находится испанская крепость колониальных времен, форт Матачин. На самом высоком месте, господствующем над городом и над морем, — другая, Кастильо Сангили, где сейчас размещается гарнизон наших вооруженных сил. Эта крепость не кажется такой древней, как форт Матачин. В центральной части города у небольшого мола стоит наша гостиница. Главную улицу пересекает множество небольших улочек, одним концом упирающихся в море, а другим — в горы.

Посередине главная улица раздваивается, огибая треугольное пространство, на котором находится парк (главный и единственный) и церковь (тоже единственная). По бокам парка расположены две гостиницы, несколько магазинов и кино (опять же единственное). В одном из углов треугольного парка возвышается церковь, в другом — памятник матерям, который неизменно привлекал наше внимание, когда мы проходили мимо или присаживались отдохнуть. Памятник изображает женщину в старинном кресле-качалке, с совершенно бесформенной, непропорционально крупной вверху фигурой, что неизменно давало нам повод пошутить.

Прямо напротив главного входа в церковь стоит бронзовый бюст касика Атуэя [5] Вождь одного из индейских племен, восстал против испанских колонизаторов и был казнен в 1515 году. с гордо и упрямо поднятой головой. Эту копию, сделанную Ритой Лонга, установили здесь масоны и несколько местных жителей, чтобы она служила вечным укором священникам, которые повинны в смерти касика. Говорят, что на открытии бюста некий антиклерикально настроенный и пламенный оратор бросал грозные обвинения священникам, указывая пальцем на двери церкви. Настоятель обозлился и почти на три месяца закрыл главный вход, ведущий в парк. Но однажды рано утром люди, жившие по соседству, увидели, что дверь церкви отворяется и из нее в парк плывут клубы белого дыма. Потом из двери появился священник с кадилом, он обошел вокруг бюста, усердно кадя, распевая псалмы и свободной левой рукой делая какие-то жесты. Окончив изгнание дьявола, он опять запер дверь, которая не открывалась до тех пор, пока священника не сменили, и только тогда конфликт был исчерпан.