Джессика Андерсон: Лицедеи

— Знаете, по-моему, в чем тут дело? Только не смейтесь.

— Не буду, — сказал шофер.

— Я недавно овдовела, и мне все кажется, будто удача перешла ко мне от мужа, а уж ему везло так везло, было такое времечко, и я все думаю, что он сам отдал мне свою удачу.

— Как же он ухитрился это сделать? — спросил шофер.

— В нашем мире происходит многое, чего мы не понимаем.

— Что правда, то правда.

— Мой муж твердит, что все это глупости, но прежде-то я всегда была из невезучих.

— Вы вроде сказали, что овдовели.

— Я снова вышла замуж.

Шофер искоса взглянул на Молли.

— Что ж, почему не выйти? Вид у вас что надо.

Гай ждал Молли у ворот. Она успела незаметно окинуть его быстрым взглядом. На прошлой неделе Гай явился без пиджака и без галстука, но несколько выигрышей позволили Молли нарядить его в легкий костюм, розовую муслиновую рубашку и галстук от Диора. В перерывах между забегами Молли расспрашивала Гая о Грете. Продала она дом? Сколько за него получила? Что покупает? Почему не красит волосы? Гай отвечал скупо.

Здороваясь с Молли, он чмокнул ее в обе щеки, и все, кто видел эту сцену, прекрасно поняли, что Гай сознает комичность своего положения. Молли взвизгнула, захихикала, поиграла новыми бусами и расцвела.

— Как я выгляжу?

Гай уже знал, какие словечки доставляют ей удовольствие: — Блеск! Загляденье!

Они снова выиграли, но на этот раз сумма оказалась скромнее, чем в славные три первых дня, и Молли уходила с ипподрома в тревоге.

— Не в том дело, сколько мы выиграли. Хорошенько запомни это, Гай. Главное, удержать свое счастье. Не сойти со счастливой дорожки.

— Вот именно. Пока она не кончится.

— А зачем ей кончаться? Они, эти дорожки, необязательно кончаются. Одну такую я знаю — так и не кончилась. Мы еще на волне, мы еще можем истратить кучу денег. В пятницу встречаемся как обычно, порадуемся еще разок. Да? Встречаемся в пятницу? Да, Гай?

Домой Молли возвращалась с тремя другими пассажирами, и шофер попался угрюмый. Когда машина свернула на ее улицу, Молли сняла новые бусы и положила в сумочку. Но Кен не видел, как она вошла в дом. Молли незаметно проскользнула к себе в спальню и надела домашнее платье и шлепанцы, зная, что это верный способ смягчить Кена. Кен постепенно возвращал себе главенствующее положение в доме. Одолжив Молли деньги, он рассчитывал удержать ее дома, но, хотя выигрыши на скачках, казалось, помогли Молли вырваться из его силков, Кен зря беспокоился: привычка работала на него. Привычка, созданная пятьюдесятью годами собственной семейной жизни и детскими впечатлениями от семейной жизни родителей, каждый день отвоевывала новый крошечный плацдарм в сердце Молли и надежно охраняла благополучие Кена. Продолжай Молли выигрывать, Кен все равно остался бы главой семьи. Полоса невезения только ускорила победу Кена, которая, как сказала бы Розамонда, была ему суждена.

На первых порах сыновья Кена с женами и детьми стали реже бывать в его доме. Но решимость Молли «сказать им в лицо всю правду» уступила место более скромному желанию: Кен должен объяснить детям, что Молли нужно немного передохнуть. К несчастью, встречи с Гаем и скачки оставляли Молли слишком много свободного времени, и вскоре оказалось, что при всех своих деньгах она, как прежде, большую часть дня сидит перед телевизором, только уже без Кена: так как дети не могли прийти к нему, он уходил к ним. Поэтому мало-помалу, делая вид, что она страшно недовольна, Молли снова впустила в свой дом сыновей Кена с чадами и домочадцами.

— Значит, она опять ухаживает за кучей младенцев? — расспрашивала Сильвия брата. — И готовит на всю эту ораву?

— Сейчас ей все-таки легче, — рассказывал Стюарт. — Старшим детям приказано поменьше рассиживаться и помогать бабушке. К ней относятся куда почтительнее. Деньги — это деньги.

По случаю новоселья Стюарт преподнес Гарри и Сильвии подарок — огромный ковер. Когда они втроем стояли по краям узорного поля и Гарри с Сильвией ахали, охали и благодарили Стюарта, Гарри внезапно спросил:

— Стюарт, почему у тебя такой безутешный вид все эти дни?

Гарри редко встречался со Стюартом, их мнения и взгляды почти никогда не совпадали, но им было хорошо вместе, как бывает хорошо людям, когда-то дружившим и не сохранившим от прошлого ничего, кроме былой привязанности друг к другу.

— Не знаю, — сказал Стюарт. — Безутешный — это человек, не находящий утешения. Впрочем, пожалуй, ты прав: я безутешен. — От неожиданности он рассмеялся. — Неужели правда? Безутешен, кто бы подумал, я — безутешен!