Владимир: Лёд

– А… я… а когда я… когда… мне надо…

– Не задавай вопросов, – перебил Уранов. – Ты потрясен. И должен привыкнуть.

– Ты ищо слабой, – Горбовец гладил его голову. – Отлежисси, тогда и потолкуем.

– Тогда все узнаешь. Болит? – Рутман осторожно прикладывала мокрое полотенце к круглым кровоподтекам.

– Бо… лит… – парень всхлипнул. Закрыл глаза.

– Наконец-то полотенце пригодилось. А то мочу-мочу, перед каждым стуком. А после – пустышка. И – отжимай воду! – Рутман рассмеялась. Осторожно обняла Лапина. – Слушай… ну это кайф, что ты наш. Я так рада…

Внедорожник закачался на ухабах. Парень вскрикнул.

– Полегшей… не гони… – Горбовец теребил бороду.

– Очень больно, Урал? – Рутман с удовольствием произнесла новое имя.

– Очень… а-а-а-а! – Парень стонал и вскрикивал.

– Все, все. Сейчас трясти не будет. – Уранов рулил. Осторожно.

Машина выползла на Ярославское шоссе. Повернула. Понеслась к Москве.

– Ты студент, – произнесла Рутман утвердительно, – МГУ, журфак.

Парень промычал в ответ.

– Я тоже училась. В педе на экономическом.

– Никак, ты тово, паря… – Горбовец улыбнулся. Потянул носом. – Обделалси! Спужался, маленькой!

От Лапина слегка попахивало калом.

– Это вполне нормально. – Уранов щурился на дорогу.

– Когда меня стучали, я тоже коричневого творожку произвела. – Рутман в упор разглядывала худощавое лицо парня. – Да и кипяточку подпустила классно так, по-тихому. А ты… – она потрогала его между ног, – спереди сухой. Ты не армянин?

Парень мотнул головой.

– С Кавказа есть чего-то? – Она провела пальцем по горбатому носу Лапина.

Он снова мотнул головой. Лицо его бледнело сильней. Покрывалось потом.

– А с Прибалтики – нет? Нос у тебя красивый.

– Не приставай, коза, ему сичас не до носа, – проворчал Горбовец.

– Охам, набери клинику, – приказал Уранов.

Рутман достала мобильный, набрала:

– Это мы. У нас брат. Двадцать. Да. Да. Сколько? Ну, минут…

– Двадцать пять, – подсказал Уранов.

– Через полчаса будем. Да.

Она убрала мобильный.

Лапин склонил голову на ее плечо. Закрыл глаза. Провалился в забытье.

Подъехали к клинике:

Новолужнецкий пр., д. 7.

Остановились у проходной. Уранов показал пропуск. Подъехали к трехэтажному зданию. За стеклянными дверями стояли два дюжих санитара в голубых халатах.

Уранов открыл дверь машины. Санитары подбежали. Подвезли коляску-кровать. Стали вытаскивать Лапина. Он очнулся и слабо вскрикнул. Его положили на коляску. Притянули ремнями. Ввезли в дверь клиники.

Рутман и Горбовец остались возле машины. Уранов двинулся за коляской.

В приемной палате их ждал врач:полноватый, сутулый, густые волосы с проседью, золотые очки, тщательно подстриженная бородка, голубой халат.

Он стоял у стены. Курил. Держал пепельницу.

Санитары подвезли к нему коляску.

– Как обычно? – спросил врач.

– Да. – Уранов посмотрел на его бороду.

– Осложнения?

– Там, кажется, грудина треснула.

– Как давно? – Врач снял с груди Лапина полотенце.

– Минут… сорок назад.

Вбежала ассистентка:среднего роста, каштановые волосы, серьезное скуластое лицо:

– Простите, Семен Ильич.

– Так… – Врач загасил окурок. Поставил пепельницу на подоконник. Склонился над Лапиным. Коснулся распухшей фиолетовой грудины. – Значит, сперва: наш коктейль в тумане светит. Потом на рентген. А после ко мне.

Он резко повернулся и двинулся к двери.

– Мне остаться? – спросил Уранов.

– Незачем. Утром. – Врач вышел.

Ассистентка распечатала шприц. Насадила иглу. Преломила две ампулы и набрала из них шприцем.

Уранов провел рукой по щеке Лапина. Тот открыл глаза. Поднял голову. Оглянулся. Кашлянул. И рванулся с коляски.

Санитары кинулись на него.

– Не-е-е-е! Не-е-е-е! Н-е-е-е-е!! – хрипло закричал он.

Его прижали к коляске. Стали раздевать. Запахло свежим калом. Уранов выдохнул.

Лапин хрипел и плакал.

Санитар перетянул худое предплечье Лапина жгутом. Ассистентка склонилась со шприцем:

– Страдать не нужно…

– Я хочу домо-о-о-ой позвонить… – захныкал Лапин.

– Ты уже дома, брат, – улыбнулся ему Уранов.

Игла вошла в вену.

Лапин очнулся к трем часам дня. Он лежал в небольшой одноместной палате. Белый потолок. Белые стены. Полупрозрачные белые занавески на окне. На белом столике с гнутыми ножками ваза с веткой белых лилий. Невключенный белый вентилятор.