Джоанн Харрис - Персики для месье кюре

За каких-то полгода жизнь в Маро стала совершенно иной, но никто толком не мог понять ни каким образом, ни по какой причине это произошло. Было ли это связано с влиянием Карима? Или с влиянием Инес? Этого жители Маро и сами не знали, но где-то в самой глубине тихой маленькой общины затаилось нечто ужасное, только и ждущее своего часа, нечто такое, что вскоре могло перерасти в настоящую войну.

Суббота, 28 августа, 11:10 утра

— Война, — сказала Инес. — Вы только представьте себе! Тайная война между матерью и сыном. Но никто из нас не сказал об этом ни слова. Иначе пришлось бы признать, что мы больше не доверяем друг другу. С другой стороны, внешне Карим совершенно не изменился, он просто стал осторожнее вести себя. Теперь у него была молодая жена, которая его обожала, но и этого ему было мало. На людях он громко восхвалял никаб , однако все его мечты были только о западных шлюхах, и я знала: всего лишь вопрос времени, когда тот страшный грех снова его настигнет.

Инес умолкла и снова посмотрела на Соню. Соня слушала ее, не прерывая и не говоря ни слова, но теперь она отчаянно замотала головой и воскликнула:

— Нет! Я этому не верю! Ты ошибаешься. Мой Карим никогда бы…

Инес положила руку ей на плечо.

— Я понимаю, такому, должно быть, очень трудно поверить, — сказала она. — И понимаю, как жестоко, должно быть, все это звучит. Мне когда-то тоже было трудно поверить в то, что совершил мой сын. Я и сейчас пыталась закрыть глаза, не видеть правды. Но это началось снова — сперва с порнофильмов в Интернете. Я нашла эти сайты в его компьютере. Затем был секс по Интернету. И однажды я поймала его за этим занятием — он развлекался с одной девицей из деревни. Ее звали Мари-Анж Люка, и она утверждала, что ей уже шестнадцать. На самом деле ей только-только исполнилось пятнадцать, но Кариму было все равно. Мне он, разумеется, тут же заявил, что она шлюха. А иначе, уверял он меня, почему это она согласилась заниматься сексом с совершенно незнакомым парнем? Мое вмешательство оказалось своевременным, и Карим прервал свои контакты с Мари-Анж. Мне уж казалось, что он усвоил урок, но ничего подобного: он просто нашел более привлекательный объект. Твою сестру Алису. Сперва он ее соблазнил, а потом довел до попытки самоубийства…

После этих слов Соня не просто побледнела — ее лицо стало пепельно-серым.

— Я тебе не верю, — еле слышно прошептала она.

Инес только плечами пожала.

— Ну что ж, очень жаль, — сказала она. — Надо было мне раньше с тобой поговорить. Но я надеялась, что смогу удержать его, смогу как-то его контролировать. Я думала, что если останусь с ним рядом, то всегда смогу вмешаться. Я и пыталась — сперва с Алисой, затем с Вианн; ее прибытие в Маро — да еще и с хорошенькой дочерью — тут же привлекло внимание моего сына. А потом события посыпались одно за другим. Кто-то поджег школу. Обо мне пошли нехорошие слухи. Священника, который пытался мне помочь, дружки Карима хорошенько «предупредили», заставив отказаться от подобных попыток. Я опять переехала к Кариму, но старый Маджуби постарался сделать все, чтобы я чувствовала себя в этом доме крайне неуютно. А потом я поняла, что Карим начинает обращать внимание на мою маленькую Дуа…

— Нет! — сказала Соня и отшатнулась.

Инес встала.

— На днях Дуа потеряла один из своих красных шлепанцев. Это были хорошенькие вышитые шлепанцы, которые мы привезли с собой из Танжера. Мы с ней повсюду его искали, но так и не нашли. И в итоге, дождавшись, когда Карима не будет дома, я порылась у него в гардеробе и кое-что там обнаружила…

Она не договорила. Встала, вышла на кухню и вскоре вернулась с металлической коробкой. Затем открыла ее и высыпала содержимое на маленький столик. Там были браслеты, сережки, бусы, шарфы… и один ярко-красный детский шлепанец, красиво расшитый мелким стеклярусом…

А Инес, перебирая эту странную коллекцию своими изящными пальцами, поясняла:

— Этот браслет он взял «на память» у Шады Идрис. А вот одна из сережек Алисы. Кольцо принадлежало когда-то его невесте-француженке. А это… — И она коснулась красного шлепанца. — В общем, мой сын, так сказать, немного забегает вперед, заранее собирая трофеи.

И тут что-то привлекло мое внимание в куче этих «трофеев». Маленький плетеный браслетик, желтый, с синей раковиной-амулетом, такие обычно делают дети, возможно, кто-то подарил его сестренке…

— Это ведь браслет твоей дочери, верно? — сказала Инес, заметив, как изменилось мое лицо.