Поль Виалар - Жатва дьявола

Женеты стали богаты, Альсид не мог с ними сравняться. Доходы были пропорциональны количеству земли, которым каждый из них владел. Альсид в конце концов расплатился с долгами, округлил свой участок, отремонтировал дом; Женеты, разбогатев, по-прежнему были экономны, но, привыкнув к благосостоянию и удачам, жили более широко, как живут люди, у которых есть золото в кубышке и есть также то золото, которое представляет собою пашня и борозды ее, принадлежащие тем, кто ходит за плугом и засевает землю. У Альбера стал более уверенный вид, как оно и подобает зажиточному человеку, а Жильберта поверила в свое богатство: она купила себе золотую брошь.

Адель не переменилась. Теперь она стала старухой, жила без мужа, так как Фернана унесла налетевшая буря — он не подавал признаков жизни. На ферме его отсутствие нисколько не чувствовалось: он всегда был только орудием, и если когда-то послужил дьяволу в его жатве, то не смолол для себя его зерно, не из этой муки он выпекал себе хлеб, тот белый хлеб, который теперь всегда ели Женеты. О Фернане совсем позабыли, его тень растаяла где-то в прошлом, в прежних временах: о нем никогда не упоминали.

Итак, жизнь земли возобновилась, но на других основах.

Во все времена ее возделывали те, кто рожден был ею и для нее, кто работал на полях с ожесточенным упорством, несокрушимой могучей волей. Наш крестьянин, сперва такой смиренный, кротко переносил свою нищету. Лишенный материальных благ в пользу города, по дешевке отдававший ему плоды своего труда, он в годы народного бедствия, когда люди, бежавшие из городов, стали зависеть от него, продолжал жить в нужде, трудясь на мызах или на очень дорого арендуемых фермах, и ел свой хлеб — черный, а не белый хлеб, который иной раз посылает дьявол. И вот этот труженик, работающий в пользу других, мало-помалу превратился в нынешнего крестьянина, который, конечно, использовал к своей выгоде смутные времена, но без них, пожалуй, никогда не стал бы тем, кем он сделался и, может быть, совсем обнищал бы и погиб, попав в руки тех, кто клочок за клочком, поле за полем заграбастывает землю во Франции, тогда как он хочет иметь ее для себя и все же кормит страну.

Но приобрести землю — это еще не все: надо суметь и иметь возможность сберечь ее. Нетрудно понять, какие битвы ведут, чтобы добыть землю, но подлинное их значение становится ясным, когда подумаешь о другой борьбе — повседневной, не затихающей всю жизнь, о той, которую владелец земли ведет, чтобы сохранить ее в своих руках.

Адель и Жильберта в «Белом бугре», Люсьенна в Энкорме вставали летом в пять часов утра, доили коров, а в семь часов уже шли в поле, трудились там весь день, выполняя работы, требовавшие и силы, и терпения, и беспредельной выносливости. К вечеру они возвращались домой, готовили ужин, а Люсьенне, как и другим матерям, надо было еще укладывать спать ребятишек (когда-то они подрастут и начнут помогать взрослым!). Задав корму скотине, женщины заранее варили на завтрак кофе и наконец в одиннадцать часов вечера, а то и в полночь ложились в постель, чтобы встать утром на заре. Днем они работали наравне с мужчинами, не отступая перед трудными делами, самыми тяжелыми обязанностями. Пахать тучную землю, косить люцерну, подавать снопы на высокий воз, забраться лотом на него и везти хлеб по разбитым дорогам, где фура вязнет в грязи, подгонять волов или сдерживать разгорячившихся лошадей — все это требует сочетания силы и терпения, воли и энергии, работать приходится по восемнадцать часов в день, с утра до ночи. И даже зимой, когда, казалось бы, можно немножко отдохнуть, никто в семье не может дать себе отдых. Помимо обычных, неотложных работ, требующих столько времени, необходимо браться за другие дела: выкорчевать, например, пни, мешающие плугу, собрать с пашни камни, нарубить дров, починить сараи, покрасить сельскохозяйственные машины, обтесать колья для изгороди, откармливать гусей и уток, — работы без конца, никогда всего не переделаешь.

«Что ж, прекрасная жизнь! Сколько в ней поэзии!» — говорят некоторые. Поэзию эту я, понятно, не отрицаю, а главное, вижу, что эта жизнь вознаграждает человека, который возделывает свою землю так упорно, словно укрощает норовистую лошадь, и получает от этого удовлетворение, которое испытывает человек, подчинивший себе непокорное существо, но в ней мало сна отведено землеробу, мало отдыха и мало устойчивости — все зависит от непредвиденных стихийных бедствий, ее трудно сравнить с жизнью городского рабочего, который после восьми часов тяжелого, конечно, труда, может вернуться домой, думать о чем-нибудь другом, вытянув ноги под столом, ждать обеда, который готовит жена, приласкать детей, сходить иной раз в кино, послушать дома радио, а теперь так и посидеть перед экраном телевизора, купленного в рассрочку, наконец, лечь в постель и проспать восемь часов, не имея иных забот, кроме тех, которые обычны для всех семей, и не боясь за завтрашний день, пока есть у тебя работа.