Павел Вежинов - Ночью на белых конях

— Теперь слушай! «…Очень прошу тебя, найди мне подходящего гинеколога, но обязательно женщину. (Слово „женщина“ дважды подчеркнуто.) Когда я вернусь, с этим вопросом надо будет наконец покончить. Такое, должно быть, случается с каждой женщиной, и никто от этого еще не помер. Не хочу больше ни в чем быть обязанной Сашо и беспокоить его по каким бы то ни было моим делам».

— Вот так! — закончила Донка.

— И ты будешь искать ей эту женщину-гинеколога?

— Что я, с ума сошла?.. Как можно, не сказав тебе? Ребенок все-таки не только ее, но и твой.

Сашо помолчал.

— А как бы ты поступила на моем месте? — спросил он.

— Все равно рано или поздно ты женишься, стоит ли упускать возможность иметь ребенка? Знаешь, что иногда бывает после этих абортов?

— Знаю, — сказал он.

— Так что тебе решать!.. Я буду действовать, как ты скажешь.

Сашо снова замолк. И молчал долго, пока лицо его не стало совсем серым.

— Она сама все решила, — выдавил он наконец. — И даже меня не спросила…

— Как это — не спросила? — удивленно взглянула на него Донка. — Она же спрашивала тебя в первый раз?

— Тогда о чем же еще говорить?

Донка помрачнела.

— Ничего у вас не получится, — сказала она. — Но если у вас и правда дело разладится и Криста найдет себе другого, имей в виду, я — первая кандидатка.

Сашо засмеялся — и даже вполне непринужденно. А потом спокойно проспал всю ночь, словно принял две таблетки снотворного.

Академик отдыхал или, вернее, лежал с закрытыми глазами в горячем послеполуденном сумраке кабинета. Тяжелые шторы, казалось, только увеличивали духоту и ощущение многочисленных запахов, которые словно бы возникали именно в это время дня. Даже рукописи пахли бумагой и пылью, а старый письменный стол как будто до сих пор испускал слабый запах трубочного табака, оставшийся еще от отца. Заснуть он, конечно, не мог, но нужно было полежать так хотя бы до трех часов. И самое главное — не думать, отдохнуть, собраться с силами на весь остальной долгий летний день.

Но в половине третьего, когда Урумов все-таки задремал, зазвонил телефон. Он подождал немного, в надежде, что тот устыдится, но телефон с досадной настойчивостью продолжал звонить. Обычно в эти часы Урумов отключал телефон, во сегодня он забыл это сделать. Вдруг ему пришло в голову, что это Мария. Она ведь может позвонить, если случилось что-нибудь неприятное или непредвиденное. Он вскочил так порывисто, что сердце качнулось, словно колокол, и пропустило сразу несколько ударов. Снял трубку, и в уши ему ударил возбужденный голос племянника.

— Это ты, дядя? Извини, что в такое время… Но у меня для тебя очень важная новость.

— Насчет Кристы? — спросил он, слегка испугавшись.

— При чем тут Криста? Я о нашей работе.

— Ваша работа, вероятно, могла подождать полчаса, — заметил Урумов безупречно воспитанным голосом.

— Но, дядя, новость исключительно интересная! — почти умоляюще воскликнул Сашо. — Я звоню из кабинета шефа.

— Хорошо, раз так, приезжайте! — ответил академик.

Они приехали через десять минут, на машине, наверное. Урумов вышел открыть им дверь. Вид у обоих был возбужденный, особенно у Аврамова. На директоре был чесучовый пиджак с пожелтевшими отворотами, слишком короткие неглаженые брюки и открытые, с ремешками, сандалеты, придававшие ему вид провинциального официанта или странствующего музыканта. Но настроение у него последнее время было приподнятое, особенно после того, как он узнал, что операция у дочери прошла удачно. Урумов ввел их в кабинет. Новость так распирала обоих, что академик и сам почувствовал пробежавший по спине легкий трепет возбуждения. Не станут же они из-за пустяков беспокоить его в такое время, видимо, и в самом деле чего-то добились. Аврамов откашлялся и, собравшись с духом, заявил каким-то необычным, лающим, но торжественным голосом:

— Вы оказались правы, товарищ Урумов!.. Только что выяснилось, что нам удалось заразить раком легких одну из белых мышей, которым был введен катализатор!

Урумов почувствовал, что на мгновение у него остановилось дыхание, хотя именно эту новость он и ожидал услышать. Речь шла о катализаторе биохимического обмена веществ в клетках животных.

— Точнее, какую мышь? — спросил он тихо.

— Группа «С»… Порядковый номер шестьсот сорок шесть. Самка белой мыши, имела потомство.

В группе «С» были опытные животные, выросшие в бедной кислородом среде с добавлением отходов промышленных газов.