Андрей Титов - Тайм-аут

— Меня зовут Станислав. Я на работу устраиваться.

Скосив глаза в пол, как будто задумавшись, кашлянув и бросив «подождите», человек скрывается за дверью. Минут через пять вновь слышатся шаги и бормотание. Дверь снова открывается.

— Сто шестой, по коридору до конца и направо.

— Спасибо.

Из дальнего помещения (видимо это и есть «сто шестой») доносятся голоса на фоне странного шума, похожий звук получается при шлифовании дерева наждачной бумагой. Подойдя ближе, я понимаю, что это звук пилы. Голоса становятся более разборчивыми.

— …Ну не знаю… разные мы с ней. Она живет в мире, где можно психануть и уехать на Канары. В мире, где живу я, есть два варианта релаксации — прогуляться или подрочить. Мне все время хочется извиниться перед ней за свое существование.

Может, это ей в тебе и нравится — простота.

Дверь со стеклянной вставкой приоткрыта, из щели виден край металлического стола и бледные ноги с желтым отливом на нем. Стучусь.

— Да!

Я приоткрываю дверь, на столе лежит выгнутое дугой, как будто в болевом спазме, обрюзгшее и морщинистое тело мужчины. Под головой деревянный брусок. Кожа надрезана на теменной кости и стянута аж до подбородка, закрывая глаза и рот. Молодой человек, по всей видимости, первый голос принадлежит ему, держась за закрытое кожей лицо трупа и фиксируя таким образом голову, распиливает череп по линии чуть выше надбровных дуг. Вид у него озабоченный, если не сказать печальный. Рядом с ним стоит высокий и худой мужчина средних лет с густой и абсолютно седой шевелюрой, не очень соответствующей сравнительно молодому и живому лицу, через огромные бифокальные очки он флегматично наблюдает за действиями молодого, крючковатый нос и тонкие черты лица придают ему сходство с хищной птицей. Оба в белых халатах, на молодом высокий колпак, как у кулинара. Старший поднимает взгляд на меня.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте. — под взором седого мне становится неловко, настолько пристально он меня рассматривает. Взгляд суровый, но не злой.

— Я Станислав.

— Я знаю. — старший выдавливает улыбку. Больше похоже на трещину в черепе. — Вы как раз вовремя. Меня зовут Виктор Николаевич, вы со мной по телефону разговаривали, это Егор. — молодой кивает. — Переодеться можно в сто четвертом, ключ справа, на тумбочке. Мы вас подождем.

— А… мне не нужно ничего подписать, там, бумаги какие-нибудь заполнить?

— Это позже, наши клиенты не любят ждать — он кивает на труп и снова пытается улыбнуться.

— Хорошо.

Я беру ключ. Сто четвертый — небольшая комната с белым кафелем на стенах, пара шкафов, один из них с книгами, стол, стулья, диван вдоль стены, на столе старый телевизор. Переодевшись, я возвращаюсь обратно.

— На вскрытии присутствовали, Станислав?

— Один раз.

— Хорошо. Сейчас от вас ничего не требуется, просто следите за тем, что происходит. Егор — младший прозектор и в данный момент подготавливает труп для исследования, которое проводит судмедэксперт, то есть я. На первых порах, разумеется, ни о какой самостоятельности не может быть и речи, но в течении пары месяцев вам необходимо будет набить руку, чтобы в дальнейшем не отвлекать меня и кого бы то ни было еще. Хороший прозектор должен уметь проводить всю необходимую работу по извлечению органокомплекса и головного мозга после проведения внешнего осмотра судмедэкспертом. Вопросы?

Я отрицательно мотаю головой.

— Отлично. Егор, продолжай, я скоро вернусь.

С этими словами, Виктор Николаевич разворачивается и идет к выходу, я замечаю у него подковообразный шрам через весь затылок, настолько глубокий, что даже густая шевелюра не способна скрыть его полностью.

— Пока не начали, возьми маску, в тумбе лежит. — Егор указывает на небольшую тумбочку рядом с выходом, — верхний ящик, и перчатки там же. Советую дышать через рот, запах — единственное к чему здесь невозможно привыкнуть. В общем, сначала распиливаешь башку, вот здесь, видишь, я уже надпилил, — он кладет левую руку на прежнее место и продолжает пилить. — занятие не для слабаков, особенно когда несколько подряд. Меня друзья спрашивают, как же вы едите там, рядом с трупами? Я говорю, никаких проблем, попили за полдня десяток черепов, нагуляешь аппетит. — Егор мельком смотрит на меня, — А ты не работал в морге никогда, да? Макс говорил. Ничего, привыкнешь. Тем более, у нас тут спокойно, сильно не напрягают, изврат всякий редко бывает, хотя вот было недавно убийство… И младенец на прошлой неделе… Баба нажралась, беременная. Родила в притоне своем, накатила еще и уснула. А ребенок рядом лежал… Девочка. Доношенная, жизнеспособная. Умерла от алкоголя, который через пуповину передался. Биня вскрывал…