Бернард Вербер - Мы, Боги

Решив, что мы поднялись на достаточную высоту, Монгольфьер говорит, что нужно перестать поддерживать огонь. Но мы поднимаемся еще.

— Красота, — говорит Надар.

В его жизни смертного фотограф был первым, кто сделал снимки с высоты. Именно он подтолкнул Жюля Верна написать «Пять недель на воздушном шаре».

Я вижу гору с по-прежнему скрытой в облаках вершиной, голубой поток и светящихся рыб, заметных через густую листву. В это время мои друзья теонав-ты, наверное, уже его пересекли, а может быть, сражаются с большой химерой.

На башне дворца Кроноса бьет полночь. Сверху мне видны вспышки света на побережье. Это Мария Кюри, Сюркуф и Лафайет строят судно, способное выйти в море.

— Наверное, они хотят обогнуть остров, чтобы найти менее охраняемые подходы, — замечает Клеман Адер.

Мы продолжаем подниматься. Надар суетится, привязывает ленточки к вантам, чтобы определить направление ветра. Сент-Экзюпери тянет за веревки, стремясь изменить направление дыма. Внезапно я понимаю, что их беспокоит: мы не летим в нужном направлении. w Я спрашиваю:

— А мы не можем подлететь поближе к горе?

— Это воздушный шар, а не дирижабль, — отвечает Клеман Адер. — Можно только подниматься и опускаться, но не лететь вправо или влево.

— К тому же, континентальный ветер уносит нас в сторону моря, — озабоченно говорит Монгольфьер.

Гора удаляется, а морской горизонт становится все ближе.

Из воды бьет фонтан. Должно быть, вокруг острова водятся киты.

Монгольфьер командует снова зажечь огонь и продолжить подъем. Он надеется найти встречный поток воздуха, который вернет нас на остров.

Последние камни, служащие нам балластом, падают в океан. Но глума не слышно, мы слишком высоко.

Ветер продолжает уносить нас от острова, и Монгольфьер задумчиво смотрит на шар.

— У нас только один выход — спуститься как можно скорее, иначе нас унесет в открытый океан.

Мы гасим огонь, а Монгольфьер тянет за веревку, закрывающую клапан мембраны. Горячий воздух начинает выходить из шара, и мы теряем высоту.

Спуск гораздо быстрее подъема. Наконец наш летательный аппарат с силой врезается в водную поверхность. Не будучи водонепроницаемой, гондола быстро набирает воды, а нам даже нечем ее вычерпывать. Нет и весел, чтобы грести. Когда думаешь о небе, не готовишься оказаться в воде.

Клеман Адер торопит выбросить за борт все тяжелые вещи, и мы оказываемся скрюченными на круглом столе, превратившемся в плот.

И в этот момент совсем недалеко из воды вырывается фонтон, который я видел сверху, сопровождаемый тонким свистом.

— Кит слева! — говорит Над ар.

— Нет, это не кит, — поправляет его Монгольфьер.

Приближающаяся рыба по размерам действительно с кита, но кажется мне гораздо более опасным чудовищем. От китообразного у него только большие глаза. Во рту у него не китовый ус, а острые зубы, каждый величиной с меня.

В финикийской мифологии Левиафан описывается как большой кит, покрытый сверкающей чешуей, или как гигантский морской крокодил тридцатиметровой длины. У него такая толстая кожа, что ее нельзя пробить никаким гарпуном. Он изрыгает пламя изо рта и дым из ноздрей, его глаза горят внутренним светом, а море вокруг него закипает, когда он поднимается на поверхность. Он происходит от мифической змеи Лотан, противника ханаанского бога Эл.

Согласно легенде, Левиафан может мгновенно проглотить солнце, отчего происходят солнечные затмения. Миф о Левиафане можно найти в Новом и Ветхом Заветах, псалмах царя Соломона, книге Иова и Откровении Иоанна Богослова.

«Поймаешь ли ты Левиафана на крючок?»

«Волны дрожат перед его величием, воды отступают, железо для него, как солома, бронза, как трухлявое дерево, он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь, никому на Земле не обуздать его» (Книга Иова, 4, 41).

Левиафан олицетворяет первобытные разрушительные силы водного мира. Похожие на него чудовища есть в египетской, индейской и вавилонской мифологиях. Однако, судя по всему, именно финикийцы придумали историю о нем, чтобы сохранить свое превосходство на море. Страх перед Левиафаном помог им сократить число конкурентов на торговых морских путях. Мясо Левиафана вместе с двумя другими чудовищами послужит пищей на пиру праведников во время пришествия Мессии.