Бернард Вербер - День Муравья

103— й колеблется, потом широко открывает мандибулы и отпускает драгоценный груз.

Столько муравьев погибло ради этого волшебного мгновения.

Летиция Уэллс положила бумажку на ладонь. Бумажка размером примерно в четверть почтовой марки с обеих сторон была исписана крошечными буквами. Буквы настолько мелкие, что написанное невозможно было прочесть, но, похоже, это был почерк человека.

— Думаю, этот муравей принес нам послание, — сказала Летиция, пытаясь разобрать написанное на бумажке.

Жак Мелье вооружился большой светящейся лупой.

— С ней прочесть письмо будет легче.

Они поместили муравья в маленький сосуд, потом оделись и склонились с лупой над маленькой бумажкой.

— У меня хорошее зрение, — сказал Мелье, — дай мне ручку, я перепишу те слова, которые сумею разобрать, а остальное додумаем.

Термит. Мне доводилось общаться со специалистами по термитам. Они утверждают, что муравьи — это, конечно, интересно, но все же им не удалось достичь и половины того, что удалось термитам.

Это правда.

Термиты — единственные среди общественных насекомых, и даже среди животных в целом, кому удалось создать «идеальное общество». У термитов абсолютная монархия, при которой каждый индивид почитает за счастье служить своей королеве, царит полное взаимопонимание, действуют всегда сообща, ни у кого не возникает никаких амбиций или эгоистических устремлений.

В обществе термитов царит солидарность в полном смысле этого слова. Может быть, потому, что термиты первыми из животных начали строить Города, а было это более двухсот миллионов лет назад.

Однако в преуспевании этого вида заложена и его ограниченность. Совершенство невозможно улучшить по определению. Поэтому устройство Городов термитов невозможно изменить, здесь нет места ни революции, ни каким другим внутренним волнениям. Это здоровый и сильный организм, который функционирует настолько хорошо, что ему остается только наслаждаться своим счастьем среди отполированных прочных коридоров.

Муравей живет в более анархичной социальной системе. Он развивается методом проб и ошибок, и любое новое дело начинает с учетом прошлых ошибок. Он никогда не удовлетворяется тем, что имеет, он пробует все, даже если это опасно для жизни.

Муравейник — это не такая стабильная система; общество муравьев пребывает в постоянном поиске, любит всякого рода эксперименты, даже под угрозой исчезновения.

Именно поэтому муравьи для меня гораздо интереснее, чем термиты.

Эдмон Уэллс.

«Энциклопедия относительного

и абсолютного знания», том II

После долгой расшифровки у Мелье вышло вполне внятное послание.

«Помогите. Нас семнадцать человек, мы заперты под муравейником. Муравей, который передаст вам это послание, — наш союзник. Он покажет вам дорогу к нам. Над нами большая гранитная плита, прихватите с собой отбойные молотки и кирки. Торопитесь. Джонатан Уэллс».

Летиция Уэллс подскочила:

— Джонатан! Джонатан Уэллс! Мой кузен Джонатан зовет на помощь!

— Так вы родственники?

— Он мой кузен, но я ни разу не видела его. Он числился погибшим, он исчез в подвале на улице Сибаритов… Помнишь дело о подвале в доме моего отца Эдмона? Джонатан был одной из первых жертв!

— Похоже, он жив, но заперт с целой группой людей под муравейником!

Мелье осмотрел маленькую бумажку. Это было как послание из брошенной в море бутылки. Оно написано дрожащей рукой, возможно, рукой умирающего. Сколько времени муравей нес это письмо? Мелье знал, насколько медленно передвигаются эти насекомые.

Его заинтересовало любопытное обстоятельство. Было очевидно, что письмо было написано на листке обычного размера, а потом уменьшено во много раз на ксероксе. Значит, там внизу они неплохо устроились, раз у них есть ксерокс и электричество?

— Ты думаешь, это правда?

— Я не могу дать другого объяснения тому, что муравей таскает с собой письмо!

— Но по какой случайности это насекомое попало в твою квартиру? Лес Фонтенбло большой, город Фонтенбло еще больше, особенно в муравьиных масштабах, а этому посланцу, несмотря ни на что, удалось найти твою квартиру на пятом этаже… Тебе не кажется, что это уже слишком?

— Бывает, что вероятность какого-то события один к миллиону, и, тем не менее, это событие происходит.

— Но сама подумай, как это возможно, чтобы люди могли быть «заперты» под муравейником и зависеть от доброй воли муравьев? Это невозможно, ведь муравейник можно разрушить ударом каблука.