Татьяна Веденеева - Сияющий ангел

— Мама Анны держала салон-парикмахерскую. После ее смерти отец Ани предложил нам заняться управлением салоном, — пояснил Андрей.

— Значит, массажем ты тоже не будешь заниматься?

— В сауне нет. В салоне еще не знаю. Может быть, да, мне нравится.

— Ой, сыночек… Все это так неожиданно… — потом добавила: — И ты уверен, что у тебе с этой девушкой все будет серьезно?

Андрей ответил не сразу. Нет, дело вовсе не в том, что его посетили «смутные сомнения» по поводу серьёзности их с Аней отношений. Он вдруг почувствовал, что мать ему не то не доверяет, не то просто сомневается во всем происходящем. Конечно, понять ее было немудрено. Еще бы, такие крутые перемены в жизни за каких-то пару дней.

— Почему будет? Это уже происходит. Это уже есть.

— Значит, домой ты не вернешься? А где же вы живете? — Полина Викторовна отчетливо поняла, что сын больше ей не принадлежит.

— Сейчас у Анечки, потом, когда уедет отец, у него.

Андрею вдруг стало жаль маму, он догадался, что она расстроилась, вместо того, чтобы порадоваться.

— Мама, ты чего? Разве ты не этого все время хотела?

— Этого, но не так. «Бесприданница» ты моя.

— Мамочка, я, может быть, и «бесприданница», но не бестолковщина.

Полина Викторовна подошла к сыну и обняла его так, как умеют обнимать только мамы.

— Сыночек, мой сыночек, ты ее любишь или тебе нужны деньги? Скажи правду.

— Я люблю ее, мама. Когда это произошло со мной, я еще не очень хорошо представлял, кто она. Я не виноват, что она богата.

— И она полюбила тебя, слепого? — Полина Викторовна до конца не верила в историю, рассказанную сыном.

— Мама. — Андрей остановился. У него внутри все задрожало. — Мама, со следующей недели меня будут готовить к операции. И это самое главное, что я собирался тебе сказать.

— Не может быть! — Полина Викторовна была ошеломлена известием.

— Кажется, может. Хотя, если честно, я и сам не верю. Но еще больше, чем не верю, я боюсь.

— Не надо бояться, мы же так долго об этом мечтали, — Полина Викторовна была не в силах сдерживать слезы.

— Мама, шансов очень мало. Если ничего не выйдет, я не представляю, как это переживу.

— А ты не думай об этом. Думай, что все получится.

— Ты как Анечка, она тоже так говорит. Ой, а который час? — спохватился Андрей.

— Начало седьмого.

— Мама, извини, я забыл предупредить: сейчас приедет Анна с отцом.

— Андрей, ну ты что, издеваешься? — привычным для себя тоном возмутилась Полина Викторовна. — У нас гости на пороге, а я не готова.

— Анечка все привезет.

— Не хватало, чтобы я встречала гостей с пустыми руками, — сокрушенно произнесла мать.

— Мама, успокойся. Я не потратил еще ни единой Аниной копейки. Уходя, я забрал все деньги, что откладывал на операцию. Так что все в порядке. Считай, что это я купил.

— И ты позволил девушке тащиться с сумками в трамвае?

— Я тебя умоляю, — Андрей вздохнул. — Какой трамвай? Анна на машине.

— Еще лучше! На такси тратится…

— Мама, на своей, — устало пояснил Андрей.

Полина Викторовна на какой-то миг задумалась, переваривая услышанное.

Если она сейчас опять начнет переживать, то ничего хорошего из этого не выйдет. Ну, раз без нее все равно уже приняли решение, то пусть сами и выкручиваются.

— Что же я тогда стою, надо себя хоть в порядок привести. Хорошо еще, что я перед твоим приходом убрала в квартире.

Полина Викторовна направилась в свою комнату.

Александр Станиславович брезгливо открыл дверь подъезда. Анна с укором глянула на отца.

— Просто грязная ручка, — пояснил отец.

— Папочка, руки потом помоешь. И вообще, веди себя проще, не на званом приеме. Договорились?

— Анна, не учи папу жить, — Александр Станиславович улыбнулся. Он видел, как волновалась дочь. — А то я начинаю думать, что тебе за меня стыдно.

— Ну па! — капризным тоном сказала Аня. — Лучше посмотри, все пакеты забрал из машины?

— Должно быть пять. У меня три, у тебя два. Все. Что ты там набрала?

— Французского шампанского и всяких прибамбасов к нему. Увидишь. И имей в виду, мы не на полчаса. Телефон отключил?

— Отключил, — засмеялся.

— Ты чего?

— Ты как Проня Прокоповна: “Мама, наденьте чепчик, папа, наденьте галстук”.

— Па, ну перестань, я и так переживаю.

— Чего ты переживаешь? Я немного побуду и уйду.

— Только попробуй. Кстати, пришли. Звони.

Прежде чем открыть, Полина Викторовна взглянула на себя в зеркало. Подкрашенные глаза и губы преобразили лицо, сделав его выразительнее. В юности она была редкой красавицей, Андрей очень похож на нее. Сейчас ей пятьдесят два, но в чертах ее лица угадывалась былая привлекательность. Правда, на нем отпечатались следы невзгод и страданий, которые прочно вошли в ее жизнь.