Татьяна Веденеева - Сияющий ангел

— Конечно, чудо, лапушка.

— Вот уж никогда не думала, папочка, что буду обсуждать с тобой свою беременность, — Анна обняла отца. — Я очень люблю тебя. Спасибо тебе за все.

— Анька, Анька. Боже мой, сколько испытаний…

— Папа, — Анна опять стала серьезной. — Ты еще не все знаешь.

— Как не все? А что еще?

— В тот день, когда я стреляла в Виталика, знаешь, что он сказал мне напоследок, не считая слов о каком-то Борисе?

— Что еще?

— Он сказал, что моему ребенку угрожает опасность.

— Ты сказала ему, что беременна?

— В том-то и дело, что нет! — Анна отстранилась от отца. — Папа, об этом на тот момент знали только ты, Полина, Васильевич да твоя охрана. Разве кто-то из перечисленных людей мог сообщить об этом Виталику?

— Абсурд.

— Абсурд в том, что он знал.

— Ты ничего не путаешь? — отец стал серьезным.

— Папа, я уже устала объяснять. Нет, я ничего не путаю. Да и Игорь был рядом. Правда, без сознания. Но была еще секретарша. Она слышала, что он говорил.

— Что за чертовщина?!

— Вот я и говорю — мистика!

— Надо последить за этим горе-кавалером.

— Я рада, что мы думаем одинаково, — сказала Анна.

— Что ты имеешь в виду? — настороженно спросил отец.

— Сегодня я встречалась с одной девушкой. Ее зовут Маша. Она была у нас дома. Так вот, её отец — следователь по особо важным делам.

— Анна…В кого же ты у меня такая предприимчивая? — отец сокрушенно покачал головой.

— В тебя, — улыбнувшись сказала дочь. — Эта Маша поговорит с отцом. Я хочу, чтобы ты с ним встретился и договорился о том, как организовать слежку за Виталиком. В общем, ты понимаешь, о чем я. Маша перезвонит вечером. Я в это время буду у Андрея, а ты поговоришь. Ну, так как?

— Без комментариев. Интересно. Ладно. Поговорю. Не сомневайся.

— Значит, ты тоже не сдаешься?

— Это значит, ребенок ты мой, что я тебя люблю, — Александр Станиславович пересел на Анину кровать. — Аннушка, ты не против, если Полина поживет с нами?

— Даже, напротив, буду очень рада. Ей же еще тяжелее, чем мне. Ведь Андрей ее сын. Это ты хорошо придумал, папа.

— Я рад, что ты со мной согласна. Тогда я сейчас еду к ней. Тебя заброшу к Андрею, а сам к Полине. Только ты, Анечка, долго не задерживайся. И, пожалуйста, не расстраивайся сильно.

— А я и не расстраиваюсь, папа. Я знаю, что Андрей выживет. Так сказала Ия. Или кто она там такая?

— Аня, за что ты его так любишь?

— За то, что он есть.

Александр Станиславович ушел от Полины в бешенстве. Вернувшись в машину и буркнув водителю: “Домой”, — отвернулся к окну.

Он размышлял о том, что его больше разозлило. Отказ Полины принять его предложение или ее откровения о давно минувших чувствах, которые были так дороги для него в свое время. Наверное, и то и другое в равной степени. А еще ее полное безразличие ко всему происходящему. И чем ей Аня-то не угодила? И разве он не делает все, чтобы помочь ее сыну? Разве это не он оплатил операции? Разве это не он дал ему все, чтобы безбедно существовать, да еще и красавицу-дочь в придачу. Что за неблагодарность! Что за черствая душа — эта Полина.

“Ну и не надо. Подумаешь, много чести!”

Но, с другой стороны, она же мать Андрея, и им все же придется общаться. А он не будет. Он найдет причины больше никогда с ней не видеться. Детям говорить не обязательно, для них не новость, что он всегда занят. Да и у Полины, наверное, хватит ума не распространяться об их ссоре.

“Так, с этим разобрался. А что же теперь с Анной?”

А что он, собственно, изобретает колесо. Он и сам может побыть с ней неделю. Разве он не сам себе хозяин? И без него справятся. Во всяком случае, справлялись же, пока он был за границей. Вот и выход. Это его дочь. Разве есть что-то важнее?

Немного успокоившись, Александр Станиславович наконец заметил, что машина стоит.

— Что? — сердито обратился к водителю.

— Пробка, — виновато сказал тот.

— Почему?

— Так час пик, — просто пояснил молодой паренек, сидящий за рулем. Он работал только второй день и еще не знал привычек хозяина.

— А ты не в курсе, что здесь бывают пробки? Я спешу. Ты что, другой дороги не знаешь?

— Я думал…

— Он думал! Ренат! — Александр Станиславович обратился к мужчине, сидящему на переднем месте рядом с водителем. — Этот юноша уволен. Подбери мне завтра кого-то порасторопней. Что происходит? Ты же говорил, что это самый лучший! Имей в виду, не найдешь, — сам за руль сядешь.

Молодой человек, покрасневший от обиды и возмущения, тяжело засопел.