Татьяна Веденеева - Аленький мой

— Не помню, кажется, все было нормально, — Слава не узнал свой голос, так глухо он звучал.

— Вы не волнуйтесь. Специалист уже подъехал, врачи у нас первоклассные.

Слава молчал. Внутри нарастала волна страха и протеста.

Это он виноват. Не уследил, не уберег. Боже мой, зачем он остался с ребятами! Но он же ничего не делал! Почему она пришла? Что ее толкнуло? “Она переживала, кретин! Трудно было перезвонить?!” — подсказал ему внутренний голос. А тут еще эта гастролерша! Ну, с ней он разберется, завтра же! А ребенок? Вдруг он погибнет?

— Валерий… — от волнения Слава забыл отчество. — А ребенку это не угрожает?

— Как раз по этому поводу я хотел с вами поговорить. Дело в том, что выход только один: нужно делать кесарево сечение. Мне очень неудобно, но вы сможете завтра оплатить операцию?

— Смогу. Сколько?

Врач назвал стоимость.

— И еще — это очень опасно? — Слава боялся ответа.

— Будем надеяться, что все обойдется, — тихо ответил врач.

— Мне можно остаться?

— Даже, наверное, нужно. Мало ли что, — без особого оптимизма пояснил Валерий Иванович.

Слава вышагивал по длинному коридору. Больничный запах стерильности, белые стены, удручающая тишина — все очень давило на него.

— Сява, ты бы сел, — робко предложил Коля.

— Отстань.

За окнами серело. Время тянулось, как резина. Вымотанный вконец, Слава присел на кушетку, обхватил руками голову. Тревога и беспокойство не покидали его ни на минуту. Сердце отбивало такой ритм, что, казалось, еще немного — и оно разорвется на мелкие кусочки. Захотелось исчезнуть с лица земли, провалиться в преисподнюю и переждать там. Он хотел закрыть глаза и потеряться во времени, а открыть их, только когда все уже будет позади. Если бы еще не это ужасающее чувство вины. Не дай Бог что с Аленой, он себе этого не простит. От неведения и невозможности помочь Славик чуть ли не стонал. Коля с опаской посмотрел на друга, но говорить ничего не стал. Через какое-то время Славик притих, провалился в забытье.

Он вздрогнул от прикосновения чей-то руки. Это был доктор.

— У вас дочка, — как-то вяло объявил он. — Она сейчас находится в отделении для новорожденных. С ней все в порядке.

Слава никак не отреагировал. Он очень внимательно посмотрел на врача.

— А с кем не в порядке? Что с Аленой?

— Во время операции у нее открылось маточное кровотечение. У нее большая потеря крови. Мы уже связались со станцией переливания. К сожалению, нужной группы у них очень мало, но то, что есть, уже везут. Сейчас не популярно донорское движение. К тому же у нее редко встречающаяся группа — четвертая, резус отрицательный. В общем, нужен прямой донор, и не один. Это могут быть родители, братья, сестры, дяди, короче, кровная родня. У кого-то из них обязательно будет нужная кровь.

— Скажите честно, я имею право знать. Все так плохо?

— Успокойтесь, пока страшного не случилось.

— Страшного не случилось?! Так делай же что нибудь! Умоляю вас! Есть же какие-то препараты, которые остановят эту чертову кровь! — Слава сорвался в истерику.

— Прекратите, пожалуйста. Мы делаем все, что в наших силах, — доктор выглядел очень подавленно.

— Доктор, это не ответ. Что вам нужно? Я достану хоть из-под земли.

— Найдите доноров. Времени мало. Идите.

Слава как-то сразу обмяк и притих. Не говоря больше ни слова, он пошел к выходу. За ним следом — Коля.

Было начало пятого, когда он подъехал к дому тещи. Перепуганная Нина Федоровна не сразу сообразила, какая у нее группа крови. Прошло десять минут, пока она приняла корвалол, немного успокоилась, и сказала, что такая кровь была у Леночкиного папы. Папа умер одиннадцать лет назад. Братьев и сестер у Алены не было. А все дяди, тети, бабушки жили по области.

— Господи, помоги мне! — взвыл Славик.

Коля, недолго думая, потащил Славика к машине. Тот, ничего не соображая, плюхнулся на переднее сиденье, закрыл лицо руками и забубнил:

— Аленький мой, продержись.

— Славка, мы едем в райотдел. Не переживай, сейчас половину города на уши поставим, — твердо сказал Николай. А потом тихо, почти про себя, добавил: “Только бы успеть”.

Приехав на место, Коля взял инициативу в свои руки. Славу он усадил в комнате дежурного, а сам начал мотаться по коридору, заглядывать в кабинеты, которые были открыты, куда-то звонить, на кого-то орать. Слава ничего этого не замечал. Он молча сидел на стуле и отрешенно наблюдал за мигающими на пульте лампочками. К нему подошел дежурный Егорыч.