Дэвид Митчелл - Литературный призрак

Ветер раскачивает туда-сюда искореженную полусорванную крышу над заброшенным сараем.

А что, собственно, стряслось? Все в порядке, Квазар. Твоя вера привлекла к тебе внимание Его Провидчества. Твоя вера проведет тебя через Судные дни, через Белые ночи, ты ступишь на Новую землю. И сейчас твое спасение лишь в твоей вере.

Все-то на этом богом забытом острове рассыпается, разваливается. Нужно было оставаться в Нахе. А то затерялся бы в заснеженной деревне, или на ледяном Хоккайдо, или вообще в столице. Интересно, а что стало с господином Икэдой? Где заканчивают жизнь люди, которые дошли до края пропасти?

Тайфун приближается.

Никогда не раздвигаю занавески на окнах. Нашему министру обороны сообщили, что правительство нечистых разработало микрокамеры — их вживляют в черепа чайкам, которые потом проходят специальный курс дрессировки в шпионской школе. Я уж не говорю об американских разведывательных спутниках, опутавших все небо над земным шаром. Они ведут слежку за Братством по поручению политиков и евреев, которые давным-давно устроили масонский заговор и поощряют китайцев загрязнять родник истории человечества.

Сижу на пустынной косе, прислонясь спиной к стене маяка. Вдали показался свет фар. Он приближается, нащупывая меня. Оглядываюсь вокруг — нельзя ли где спрятаться. Негде. Чайка уставилась на меня. Какое злое у нее лицо. Подъезжает синяя с белым машина. Наконец я заметил, куда можно спрятаться. Но уже поздно. Передняя дверца открывается, и салон озаряется слабым светом.

Они разыскали меня! Остаток жизни в камере…

И вдруг, как ни странно, меня охватывает чувство облегчения. Все кончилось. По крайней мере, можно перестать убегать.

В мутном квадрате света показалась рука, затем ее обладатель.

— Господин Токунага, если не ошибаюсь?

Я мрачно киваю и делаю шаг навстречу поймавшим меня.

— Вы-то мне и нужны. Меня зовут Ота. Я начальник порта. Это мой брат разговаривал с вами насчет лекции в школе, где работает моя жена. Давайте отвезу вас в город. Вы наверняка устали — вон в какую даль забрались, и все на своих двоих.

Я послушно сажусь в машину, пристегиваю ремень дрожащими руками.

— Как хорошо, что я мимо проезжал. Было штормовое предупреждение, слыхали? Гляжу — сидит кто-то, сгорбился, вид такой, словно ждет конца света. Не Токунага ли это, думаю. Неважно чувствуете себя сегодня?

— Нормально.

— Наверное, вы переусердствовали с морским воздухом. Наш воздух хорошо освежает мозги, но не в лошадиных же дозах… Вы очень много гуляете… Мне сказали про вашу жену… Искренно вам сочувствую.

— Смерть — это часть жизни.

— Верная мысль, согласен. Но ведь чувства так трудно себе подчинить.

— Только не мне. Я прекрасно умею подчинять свои чувства.

Он притормозил и погудел козлу, стоявшему посреди дороги. Козел презрительно фыркнул и удалился в поле.

— Надо сказать госпоже Бэссё, что Калигула опять сбежал. Козы всё сожрут. Так вы говорите, что умеете подчинять свои чувства. Замечательно, замечательно. Будет преступлением, если вы тут не поныряете, это я вам точно говорю. Какие у нас рифы! К северу от экватора лучших просто не найти — так все считают. А наша молодежь, она ждет не дождется, когда к ним в школу придет настоящий компьютерщик! Может, и не бог весть какие отличники, но ребятки они славные. Господин Токунага, если вы свободны завтра, жена приглашает вас на обед. Расскажите немного о себе, господин Токунага.

Дорога сворачивает к порту, как и все дороги на этом острове.

Туча вычеркивает одну за другой звезды с ночного неба.

Дождливое утро. Весна опаздывает. Я тоже. Горожане спешат на работу, подняв воротники и зонтики. Промокшие вишневые деревца на задворках домов выглядят совсем по-зимнему — морщинистые стволы, изрытые оспинами. Я выудил из кармана ключи, поднял ставни и открыл магазин.

Пока закипает вода, просматриваю почту. Несколько заказов на диски — отлично. Счета на оплату — плохо. Пара запросов от постоянного клиента из Нагано по поводу редких пластинок, о которых я никогда не слышал. В общем, макулатура. Совершенно заурядное утро. Пора выпить чашку черного китайского чая. Ставлю очень редкий диск Майлза Дэвиса, который Такэси откопал в коробке со всякой музыкальной всячиной, купленной в прошлом месяце на аукционе в Синагаве.

Это шедевр. «Мне и не приходило в голову» [1] «It Never Entered My Mind» — композиция из мюзикла Ричарда Роджерса и Лоренца Харта «Выше и выше» («Higher and Higher», 1940); Майлзом Дэвисом исполнена на альбоме «Workin' with the Miles Davis Quintet» (1956). — тут и счастье, и отчаяние. Ювелирная работа сурдиной, звук трубы сфокусирован в один луч. Медная тарелка солнца спряталась за облаками.