Татьяна Толстая - День (сборник рассказов, эссе и фельетонов)

Более изощренный визуальный соблазн молча помещает предлагаемый предмет обстановки в такой интерьер, чтобы ты весь извелся, воображая себя владельцем вот этих мягко освещенных пространств, веранд, ступеней, этого зимнего пейзажа за окном… Тебе нужен просто стул, но вот ведь как идет к нему коврик, дорогой паркет, да и весь особняк, в сущности. Плюс пять гектаров ухоженного сада.

Или вот эта миленькая итальянская кухня: чтобы в ней правильно, грамотно жить, надо поставить посреди комнаты стол, взбить на нем скатерть колесом, навалить восковых овощей горкой, небрежно разбросать ножи, – и тогда из окна обязательно будет виден собор святого Петра – каждый ведь римлянин любуется на святого Петра в дымке, а не завешивает пейзаж курицей в авоське.

Но есть и вербальный соблазн, а это уже по нашей части; есть такая многоликая, многоголовая Шехерезада, вкрадчивый Орфеюшко, акын, аэд, ашик-кериб; чтобы ты, малыш, уснул, на домбре звенит Джамбул. Коллективным нашептыванием занимаются самые разные люди, мужчины и женщины, но отличить их друг от друга почти невозможно, а может быть, и не надо: сирены тоже выступали бригадой. Имена и фамилии у них есть, но что в имени?… Не есть ли оно всего лишь шпон на ДСП, флер на кулере? Нежный дискурс потребительства не требует автора: со страниц «Частной архитектуры», или «Салона», или «Интерьера дизайна», или журнала с безграмотным названием «Идеи вашего дома» вам шепчет сама мебель, вас убаюкивают осветительные приборы, вам льстят подвесные потолки, вам беззаветно отдаются: плитка керамическая, крошка гранитная, плиты облицовочные, краска ПВХ. Это – любовь, говорят нам заголовки: «Роман с деревом», «Роман с квартирой», «Роман с ванной», – поощряемый адюльтер с интерьером. Ложь тут особенно вкрадчива и беззастенчива, а прямые утверждения – неверифицируемы; таков уж жанр.

Вот вы размышляете: а не купить ли плетеную мебель? – так знайте: «ее характер – требовательный и сдержанный или вдруг темпераментный и взрывной – призывает владельцев не претендовать на лидерство и не перечить ее индивидуальности». Оп-па!… Не тумбочка, а какая-то дорогостоящая куртизанка; мимо, читатель! Даже не будем оборачиваться на «серенады», которые исполняются по любому поводу и обращены не к Инезильям, но к их табуреткам.

Безликие, хотя и не безымянные авторы – абсолютные виртуозы по части заманивания, напускания тумана, намеков, лести и оправдывания вашего, именно вашего вкуса, читатель, – вульгарного, оголтелого, робкого, изысканного, или вообще любого вкуса, даже ампутированного. Вы – Заказчик, а стало быть, вы правы, правы!… Любимый! Умный! Тонкий! Вообще всякий!… Автор, как восточная жена, готов ну на все ради вас, а если он смеется над вами за вашей спиной, то вы должны сильно напрячь слух и включить чувство литературного стиля, чтобы расслышать насмешку профессионала над вами, косолапым новичком.

Например, в журнале «Частная архитектура» описываются любопытные проекты: внезапно разбогатевшая семья нанимает, как это теперь принято, архитектора и, доверившись его вкусам полностью либо частично, перекраивает купленную квартиру до неузнаваемости. Иногда Заказчик вмешивается в творческий процесс чужого дяди, и тогда, – сокрушается журнал, – получается интерьер не-пришей-кобыле-хвост. Надо, скажем, чтобы «мотив кладки паркета нашел отголосок в очертаниях кессона», а клиент суетится под ногами: хочу сюда камин! Ставь камин, тудыть! – и мотив отголоска не находит. Покладистый же Заказчик ждет в стороне, на пеньке, в холодке, зажмурившись, пока не получит готовую квартиру под ключ, – не подсматривать! пока еще нельзя-а-а… – готово! – и отныне он с изумлением и покорностью, а так ему и надо, должен проживать в материально воплощенной мечте постороннего человека. Вот Заказчик заказал: «Мне бы что-нибудь светленькое и спокойненькое». Окейчик, сделаем, – и в положенный срок радостный Заказчик получает, вместо тараканьей коммуналки с замшелыми коридорами, перепланированное, сугубо криволинейное, очень красивое пространство, где кровать, скажем, расположена в одной-единственной возможной мыслимой точке, – то есть посреди квартиры, под определенным утлом к стене, и двигать ее нельзя ни в коем случае, не то вы будете жлоб и моветон. Заодно нельзя передвигать и бокал на столике – ведь он держит всю цветовую гамму интерьера, перекликаясь, например, с яблоком на далекой, видной со всех точек обзора кухне, и съесть это яблоко тоже ни в коем случае нельзя. Вдобавок к готовым хоромам Заказчик получает и словесное обеспечение проекта, поэзию темную и энергичную. Надо полагать, что Заказчикам это нравится: не просто посапывать в уютной постельке, как всякому простому человеку, но «расслабляться в классических объемах, остро и чуть иронично подчеркнутых броскими, режущими диагоналями», тем более что «лояльная к человеку кровать более чем романтична».