Всеволод Кшесинский - Страсти по Вечному городу

Считается, что в 64 году нашей эры именно в Чирко-Массимо начался легендарный пожар, который перекинулся на Рим и в течение недели сжег весь город. Римляне считали, что поджог был совершен по приказу Нерона. Лёка Ж. тут же вспомнила Гая Светония Транквилла, который в книге «Жизнь двенадцати цезарей» утверждал, будто Нерон, надев театральный костюм, пел оду «Крушение Трои», с безопасного расстояния наслаждаясь великолепным пламенем, пожирающим Вечный город.

Поскольку слухи о том, что пожар устроен по приказанию Нерона, грозили смутой, диктатор решил отвести от себя подозрения, обвинив в поджоге христиан. Толпа приняла такой вариант с воодушевлением — изощренные публичные казни христиан собирали аншлаги. «Жуть», — поежилась Лёка Ж.

— Впрочем, есть свидетельства, что Нерона вообще не было в Вечном городе во время пожара, — заметил я. — Так что петь «Крушение Трои», глядя на пламя, он никак не мог.

— Но что мешало ему заранее приказать поджечь Рим? — спросила Лёка Ж. с интонацией прокурора.

— А зачем ему вообще поджигать Рим, где находится его дворец с кучей всяких драгоценностей? — выступил я в защиту Нерона.

В самом деле — зачем? Как известно, его шикарный дворец, вызывавший зависть всех правителей того времени, тоже сильно пострадал в пожаре. А когда Нерон вернулся в столицу, он полностью восстановил Рим за счет казны. На кой ему такие расходы?

Кстати, Чирко-Массимо тоже был восстановлен Нероном. Здесь еще долгое время устраивались конные состязания и различные праздники, пока не настали Средние века и римляне не разобрали цирк до основания. Потом монахи разбили здесь огород, где нашли кучу древних обелисков, которые Доменико Фонтана на радость папе Сиксту V понаставил на разных площадях города.

Лёка Ж. уставилась на лужайку Чирко-Массимо, по которой бегали пузатые дяденьки в спортивных трусах, бродили мамаши с детьми и степенные синьоры выгуливали собачек.

Опасаясь, как бы она опять не впала в анабиоз, я напомнил, что мы шли к Бокка-делла-Верита, взял Лёку Ж. за руку и повел к светофору, чтобы перейти улицу.

— Что это ты такое неприличное сейчас сказал? — среагировала она на название.

— Да будет тебе известно, Лёка, что «Бокка-делла-Верита» это «Уста истины»! — объяснил я по пути. — Тому, кто говорит неправду, они откусывают руку. Так что сейчас я выведу тебя на чистую воду.

Лёка Ж. остановилась.

— Испугалась? — усмехнулся я.

— Ни капельки, — поспешно ответила она. — Просто я вспомнила, что мне надо…

— Не надо, — строго прервал я и перевел Лёку Ж. через дорогу.

Мы вышли на пьяцца Бокка-делла-Верита, где располагалась церковь Санта-Мария-ин-Космедин с «Устами истины». Ко входу тянулась длинная очередь. Лёка Ж. попыталась улизнуть, сославшись на то, что такую очередь она не выстоит, но я крепко сжал ее руку и стал развлекать рассказами об архитектурном объекте, в котором находился зловещий, но популярный артефакт античности.

Как сообщал мой путеводитель, базилика Санта-Мария-ин-Космедин была основана в VI веке бежавшими из Византии греческими монахами — предположительно на месте античного храма Геркулеса. Останки древних стен из туфа сохранились внутри церкви.

В Средние века при входе в церковь установили круглый камень с рельефом какого-то божества с открытым ртом, те самые «Уста истины». Говорят, в древности на этом камне совершали ритуальные человеческие жертвоприношения. А в Средневековье сюда притводили преступников, жуликов и неверных жен. И все так боялись потерять руку, что сразу во всем сознавались. Римских детей до сих пор пугают «Устами истины», если они врут. И дети в страхе признают, что солгали…

— Ой, мамочки! — вскрикнула Лёка Ж. и побледнела.

Мы неумолимо приближались к «Устам истины». Лёка Ж. нервно выглядывала из-за спин впереди стоявших туристов, пытась рассмотреть божество, откусывающее руки. Совсем рядом с площадкой перед «Устами» она заметила несколько деревянных коробок с прорезью, возле которой было написано «1 euro». Рядом за порядком следил один охранник.

— А что будет, если я не брошу монетку? Меня не пустят? — спросила Лёка Ж. с надеждой.

— Пустят, — заверил я. — Просто «Уста истины» откусят тебе руку.

Лёка Ж. оглянулась назад, но за нами стояла такая плотная очередь, что она поняла: обратный путь отрезан.

Мы подошли к коробочкам, опустили по монете в 1 евро, и Лёка Ж. замерла.

— Иди первым, — сказала она.

Но я взял Лёку Ж. за руку и подвел к «Устам истины».