Александр Чернов - Спи спокойно, дорогой товарищ. Записки анестезиолога

Проходя мимо лежащего на полу стилета, он дернулся было за милым сердцу лезвием, но окрик Морсана вновь осадил его. Выпрямившись, последний статист покинул арену смертельного фарса.

— Ну! Решайся! Или так и будешь стоять раскорякой? — Николай пребывал в том отстраненном состоянии, когда опасность не воспринимается как нечто реальное. — Учти, рука у меня дерганая, тяжелая. А шея папеньки твоего уж больно хрупкая…

Посмотрев на шею пленника, Рассветов увидел алые полоски мелкой резанины. Его рука растерянно дернулась, ослабив нажим на дряблую кожу, а широкие скулы, едва прикрытые наполовину сползшей маской, нервным тиком выдали волнение доктора. Морсан не преминул воспользоваться слабиной противника. Рука с пистолетом молниеносно взметнулась на уровень неприкрытого телом барона плеча Николая, темная кисть сжалась, готовясь к выстрелу.

Позже, восстанавливая в памяти раскадровку случившегося, анестезиолог так и не смог реконструировать точную последовательность дальнейшего экшена. Он помнил, как Зайра метнулась к Морсану, помнил ее визг и как ее крупное тело повисло на сжимавшей пистолет руке. Следующим кадром шло воспоминание о внезапно дернувшемся под его захватом бароне, а через мгновение он ощутил перехватывающий дыхание толчок стариковского локтя в свое солнечное сплетение. Щуплая фигурка выскользнула из-под утратившего тонус плеча Рассветова и бросилась к убийце. Морсан не успел переключиться, худые пальцы барона с размаху уткнулись в его яремную выемку. Согнувшийся цыган зашелся хрипящим кашлем. Пистолет разделил недавнюю участь звякнувшего об пол стилета, выскользнув из ухватившейся за грудь руки.

Когда шумно дышащий Николай оказался в непосредственной близости от незадачливого мстителя, ему оставалось лишь спокойно опустить увесистый кулак на дергающуюся в такт кашлевым позывам черноволосую голову. Что он и сделал, вложив в этот удар всю накопившуюся злобу. Лицо затихшего Морсана с глухим стуком уткнулось в кафельный пол.

— Во дела!.. — Заскочившие из предбанника хирурги восхищенно глазели на старика. — Спецназ отдыхает. — Олег подошел к операционному столу и, приподняв покрывало, убедился в отсутствии кровотечения у пациента. — Ты как? — поинтересовался он у с трудом поднявшейся на ноги Зайры.

Она молча кивнула.

— Вот и ладно… О… С этим сложнее… — указал хирург на неподвижно лежащее тело. — Сотряс, Коля. А может, и ушиб. Хорошо ты ему мозги тряханул.

— Надеюсь, что вправил. — Рассветов хмуро оглядывал поле битвы. Виски пульсировали давящей болью, а место баронского тыка казалось намазанным горчицей. Ритм сбитого дыхания восстанавливался медленно, пересохшее горло неприятно саднило. «Хоть сейчас на больничный!» — он с удовлетворением подметил возвращавшийся ироничный взгляд на происходящее. Жизнь продолжалась.

Интерес к чужому здоровью, особенно в свете пережитого, еще не вошел у Павла в привычку, и он сразу же приметил более занятные элементы обстановки. Робко приблизившись, молодой хирург надел стерильные перчатки и осторожно наклонился за валявшимися на полу орудиями несостоявшейся мести. Он уже подобрал стилет и потянулся за тускло мерцавшим пистолетом, когда был остановлен властным голосом:

— Не трогайте! Это не ваше!

Павел смущенно выпрямился:

— Я просто посмотреть. — Он с деланой небрежностью повел плечами. — Не сломаются же…

— Дайте сюда! — Барон был непреклонен. — Вы ведь не хотите проблем с законом?

— Проблемы могут быть у вас, — вступился за коллегу Масяненко. — Если оружие будет сдано в соответствующие органы.

— Разбирательства не выгодны ни вам, ни нам. Все обошлось, и мы надеемся на взаимопонимание… — Старик выразительно взглянул на городского хирурга.

— Наши претензии, в свете благополучного исхода, не так уж и велики. Расстерилизованная операционная, испуганный медперсонал и подпорченный вечер. — Олег обернулся к Николаю. — Что же касается нашего коллеги…

— Не надо! Я сам… — Рассветов грубо осадил хлопочущего за него приятеля. — Покиньте операционный зал! — рявкнул он.

И, демонстративно отвернувшись, занялся лежащим на полу мужчиной. Морсан вяло реагировал на тактильную стимуляцию и бурно — на болевую. «Зрачки равные, рефлексы в норме, кровоизлияний нет…» — удовлетворенно констатировал анестезиолог. Добившись вялого сопротивления в виде отмахиваний и неразборчивого бормотания, Рассветов объявил: