Александр Чернов - Спи спокойно, дорогой товарищ. Записки анестезиолога

Он, не раздеваясь, добросовестно улегся на широкий кожаный диван и прикрыл глаза, готовясь отдаться наплыву дремоты. Но сегодня планам на отдых не суждено было реализоваться. Вошедшая санитарка разрушила их известием, что его спрашивают трое молодых людей.

Не спеша потянувшись, Александр поднялся с удобного ложа. Он не был ни удивлен, ни взволнован. Их повторный визит вовсе не явился для него неожиданностью. Неприятные разговоры с недоброжелательно, порой агрессивно настроенными родственниками пациентов были для него не в новинку. «Очередные несколько минут хамства. Перетерпим…» Но волны утихшей с утра досады уже разыгрывались с новой силой.

Вестибюль между кардиологическим и реанимационным отделениями был настолько мал, что троица плотных молодчиков заняла большую его часть. А когда в него вышел тоже отнюдь не мелкий Александр, свободного пространства стало хватать лишь для открывания отделенческих дверей. Так что разговору предстояло происходить в истинно интимной обстановке.

— Добрый день. — Банальное приветствие, нейтральный тон, прямой взгляд. Вежливой полуулыбки Александр добавлять не стал.

— Ты Темнов? — Круглолицый крепыш лет двадцати от роду агрессивно уставился на врача и, не дожидаясь ответа, церемонно объявил: — Драгунковы мы. Поговорить нужно.

— Говорите, коль нужно. — Александр слегка повел ладонями, предоставляя собеседнику право начать.

— Мне мать и тетка на твой беспредел жаловались. Хамишь постоянно, трубку бросаешь, к бабке не пропускаешь. Ты чего творишь-то? — Амбал, насупившись, ждал ответа. Он был чуть ниже ростом, но заметно обгонял по обхвату плеч собеседника. Наметанный нюх Темнова запаха алкогольных стимуляторов не улавливал. И, судя по неподвижному, но весьма осмысленному взгляду маленьких карих глаз, подшофе внучок не был.

— Я действую согласно моим служебным инструкциям, молодой человек. — Тыкать парню он пока не стал, чтобы преждевременно не создавать иллюзии коротконогих отношений. Выканье же могли воспринять как мягкотелость. — Посещение больных в реанимационном отделении запрещено. К тому же однажды я дочь к бабушке все же впустил. Давать справки по телефону мы не имеем права, особенно сообщать диагноз неизвестным людям.

Выдавая внучку тираду стандартных фраз, он присматривался к его свите. Правый задний — рослый толстяк с обтянутым ношеной кожанкой брюшком — неподвижно стоял, лениво облокотившись о стену. Пару раз он, словно вспомнив, что находится на разборках, одаривал Александра угрюмым взглядом, но в основном разглядывал носки своих замызганных ботинок. Левый задний — лилипут тройки — был к тому же еще и самым юным ее участником. Впрочем, держался подросток на уровне, вытянувшись во всю длину более чем скромного роста.

— Ты мне зубы не заговаривай! — Внучок не собирался легко отступаться. Заготовленный им сценарий явно предполагал шумную разборку с врачом, и столь скорое мини-сожаление, к тому же высказанное столь бесстрастным тоном, его не устраивало. — Списки длиннющие кто матери ежедневно сувал и в аптеки гонял? Она без мужика двоих ростит, а у бабки пенсия — кот наплакал. Мы хренову кучу денег за эти дни угрохали! И все без толку. Бабка, как лежала, так и лежит колодой.

— Медикаменты ее покупать никто не заставлял. Она вполне могла и отказаться. Но я честно с первого дня предупредил, что больничных запасов в отделении практически нет, а при отсутствии лечения бабушка может и не выжить. Писали ей лишь самое необходимое. Положительный эффект проведенной терапии состоит уже хотя бы в том, что гематома в мозгу у старушки перестала увеличиваться. Операция ей не понадобилась.

— Да. Но лежит и еле языком ворочает — это результат, по-твоему?! — Амбал все полнее входил в образ разъяренного борца за правду.

— Молодой человек, при черепно-мозговых травмах за несколько дней не выздоравливают. Тем более что организм бабушки ослаблен. Возраст, хронические болезни сердца, легких… На данный момент ее состояние вовсе не безнадежно. Разумеется, потребуется еще много времени и средств, чтобы…

— Средств, мать твою! Моя семья уже все средства исчерпала, а точнее, просрала. И все из-за тебя, мудака!

— Зато больная еще жива! — почти выкрикнул Александр, тут же пожалев о сказанном.

Но красная тряпка уже была брошена.

— «Еще», говоришь! Да ты знаешь, что бы с тобой было, если бы она умерла?! Ты меня за пацана держишь?! — Взбесившийся молодчик рывком расстегнул молнию на куртке и, распахнув ее полы, продемонстрировал кобуру с торчащей рукояткой пистолета и висевший в поясном чехле охотничий нож. — Смотри у меня, лекарь хренов. Упаси бог, с бабкой что-нибудь случится, ты рядом ляжешь.