Александр Чернов - Спи спокойно, дорогой товарищ. Записки анестезиолога

Быстрым отработанным движением Лавриненко ввел клинок ларингоскопа в полураскрытый рот пациента. Осторожно продвигая его к основанию языка, он внимательно осматривал ротовую полость больного. Видимых следов желудочного содержимого не было, лишь маленькое мутное озерцо блестело у входа в глотку. Не отрывая взгляда от служившего ориентиром края надгортанника, Виктор протянул правую руку за поданной анестезисткой интубационной трубкой, левой неподвижно зафиксировав рукоятку ларингоскопа. Попасть в гортанную щель не составило особого труда. Трубка легко вошла в широкое отверстие до стандартной отметки.

— Проводник. — Сигнал анестезистке вытаскивать проволочный стержень, придающий пластиковой трубке упругую гибкость.

И в то мгновение, когда он уже готов был вынуть клинок ларингоскопа изо рта больного, бурный мутный поток хлынул из глоточного отверстия, мгновенно затопив всю ротовую полость, и, подталкиваемый спастическими сокращениями желудка, рванул в лицо анестезиологу.

Виктор едва успел зажмуриться. Теплая липкая волна обдала его лоб и щеки, наполовину прикрытые медицинской маской.

— Лиля, манжету!

Обычно предохранительную манжету анестезистка раздувала без дополнительного напоминания, однако сейчас Лавриненко предположил ее возможную растерянность, что могло повлечь затекание рвотных масс в дыхательные пути больного.

— Подсоедини трубу к аппарату! — Он стоял с зажмуренными глазами, не выпуская из правой руки торчавшую изо рта пациента интубационную трубку. Левой рукой он нащупал место соединения шланга наркозного аппарата с трубкой и, лишь удостоверившись в его герметичности, разжал правую ладонь.

— Мне зенки протрет кто-нибудь?

— А зачем? Ты и без них хорошо справляешься, — коротко хохотнул Григорий. — Смотреть здесь все равно не на что.

Виктор ощутил прикосновение влажного марлевого тампона к сомкнутым векам.

— Можете открыть глаза, — Лилия провела тампоном по его щеке, — вам бы маску сменить не помешало.

— Чувствую, что не только маску. Привяжи трубку. — Он придерживал стык шланга, пока медсестра куском бинта фиксировала злосчастную трубу к челюсти больного.

— Включай отсос. — Рвотные массы изо рта пациента необходимо было удалить как можно быстрее, так как даже раздутая манжета не давала полной гарантии герметичности легких.

Несколькими погружениями резинового шланга Виктор осушил ротовую полость ханыжки. Убедившись, что основные показатели аппарата искусственной вентиляции установлены правильно, он с некоторым облегчением сорвал липкие перчатки.

— Давление?

— Сто сорок на девяносто, — оперативно сообщила Лилия.

— Лады. Добавь релаксантов. — Виктор обернулся к Григорию: — Не начинайте пока. Я сейчас.

Пришло время и о себе подумать. Он вышел в предбанник оперзала и уставился на отражение в большом зеркале.

Мужик оросил его на совесть. Маска и передняя часть колпака были густо забрызганы серо-зеленой, с вкраплениями мелких частиц непереваренной пищи жидкостью. Грудной клетке и плечам тоже досталось — вязкий налет как будто специально усеял неприкрытые целлофановым фартуком участки костюма. Но это было мелочью по сравнению с нестерпимо мерзостным ощущением зуда от затекавшей за воротник и медленно струившейся по груди и спине липкой жижи, которая опускалась все ниже, обволакивая туловище Виктора. Неудержимо захотелось сейчас же сорвать с себя одежду и ринуться в душ.

Сменив колпак и маску, он вернулся в операционную.

— Вот что, мужики. Я — в душ. Минут пятнадцать — двадцать, не больше. Если время и внутренности больного терпят, настоятельно рекомендую дождаться моего возвращения. Если нет — я начинаю наркоз, ну а Лиля — сестра опытная, первое время и без меня управится. Ну, что решаем?

Григорий, мотнув большой головой, надавил на мозоль всего сценария:

— Ну с операшкой, сам понимаешь, чем быстрее, тем лучше. Ну а если в твое отсутствие форс-мажор какой с давлением или с дыхалкой? Неужто без трусов в мыльной пене прибежишь пациента спасать?

— Не прибегу. — В ухмылке Виктора, практически незаметной под маской, отразилась скорее досада, чем ирония. — К тому же, если вы ему аорту не пересечете, со всем остальным Лиля в первые минуты и без меня справится. Ну а если пересечете — мне и бежать смысла нет.

— Ладно, иди, ополаскивайся. — Григорий снял перчатки и направился в предбанник. — Вынужденный перекур. Игорь, воткни мне в зубы сигарету. Расстерилизовываться неохота.