Понемногу в пределах, отведенных ей мегаполисом, начала расцветать природа. И даже улыбки нашего ректора с каждым днем становились все теплее и теплее. В сущности, наш босс, в отличие от меня самого, и не изменял никакому делу: он всегда хотел быть простым воротилой и наконец сделался простым воротилой. Он очень быстро углядел, что я его больше не презираю, и его стальная седина, нос и подбородок боксера в считаные недели из напористых обратились в добродушные. Дошло до того, что однажды он пригласил меня в свой пафосный кабинет и конфиденциально предложил мне поважничать за счет заведения в экзаменационной комиссии, — он назвал город, который тоже тянул на звание “Одно Из Сердец России”. Когда-то я и сам мечтал занять местечко в этом Сердце Родины — там билось сердце космической индустрии, но, первый в списке на распределение, единственный из всего курса получил отлуп. Так что теперь я охотно согласился посмотреть, среди каких декораций разворачивалась бы моя судьба, допусти меня власть штурмовать небеса.
А дома прибой небытия выбросил на экран новый подарок — Генку Ломинадзе! Генка обнаружил мой адрес на блоге своего кумира Данилевского и тут же мне написал. Еще год назад я рехнулся бы от изумления, но с тех пор, как я рехнулся, я уже ничему не удивляюсь.
“Левочка, — из неведомых далей зазвучал вечно простуженный Генкин голос, — я просто задохнулся от счастья, увидев твое имя, — я знал, что второго Левы Каценеленбогена в России быть не может. И задохнулся я не оттого, что вообще теперь задыхаюсь, мне удалили одно легкое, правда, я на хорошей американской пенсии, но сейчас не хочу о грустном. Я никогда не думал, живя тогда в Ленинграде, что твоя персона займет такое место в моем внутреннем мире. И теперь хочу передать тебе мою память и признательность за твою снисходительность к моим бесчисленным недостаткам, бесконечное доброе терпение и жизненное понимание, до сих пор светящее мне в жизни.
Твоя идея возрождения аристократии тоже подарила мне несколько часов надежды, прежде чем я понял, что она — только красивая сказка. Но мне радостно уже одно то, что я снова нашел человека, с которым можно говорить не только про автомобили и здоровье.
Все эти сорок лет я бродил по пустыне, как пророк Моисей, только я никого никуда не вел. Я, наоборот, мечтал, чтобы кто-то вел меня, но я больше ни разу не встречал таких умных и образованных людей, как у нас на факультете. Во всех фирмах, где я работал, я считался самым умным, это я, обормот и хвостист! Что бы вы сказали, думал я, если бы к вам попал Лева Каценеленбоген! Но как же ты был прав, когда отговаривал меня от моего безумного решения! Ты помнишь, как мы в последний раз гуляли с тобой по Смоленскому кладбищу и я говорил, что если бы меня отказались взять на работу из-за моей национальности, как тебя, я бы сразу подал на выезд, а ты говорил, что никогда этого не сделаешь, потому что здесь ты чувствуешь себя большим, а там будешь маленьким. Но в Союзе меня добило, когда моего отца не пустили в ресторан, где я бывал не знаю сколько раз, выдавая себя за штатника. А тут решил показать отцу, как я шикарно живу, и заговорил с ним по-русски. И тут же лакеи, которые только что языками вылизывали ковровую дорожку, начали чуть ли не хватать нас за шкирку. А я, как дурак, стал орать, что отец проливал за них кровь… До сих пор сгораю от стыда, что никого из них не убил. Уже давно отсидел бы и вышел. А я вместо этого обрек себя на пожизненное заключение. И я столько раз удивлялся твоей мудрости, что ты не стал разрушать свою жизнь назло холуям.
Но сначала скажи мне хотя бы в двух словах: как ты живешь? Я всегда бежал к тебе одолжить у тебя спокойствия и надежды. А ты почти ничего о себе не рассказывал. Я знал только, что твоя семья оказалась в Казахстане из-за ареста отца, и я спрашивал, как ты можешь это простить, а ты пожал плечами и сказал, что прощать можно только свои обиды, но ты не видишь никого конкретно, кого можно было бы обвинить. А вот я обязательно должен был найти кого-то одного, чтобы заехать ему в ухо. Но если бы я здесь, в Америке, попытался мстить за всякое унижение, мне пришлось бы выйти на улицу и всех подряд лупасить по мордасам. Притом что люди здесь в основном вежливые и доброжелательные. Но все, чем я горжусь, от чего плачу, для них полная ерунда. Все самое лучшее достигнуто ими, и я должен считать огроменным счастьем, что меня к этому допустили. А я вот такой неблагодарный! Я хочу гордиться своим отцом, который был тяжело ранен в Крыму, отданном лысым дураком предателям, своей матерью, которая выходила его, раненного, отца, конечно, а не дурака, их работой в подполье, а американцы уверены, что это они выиграли войну. Недавно смотрел фильм по телевизору, как бы документальный, но генералов играют актеры. Так Манштейна изобразили джентльменом с моноклем, а Жуков в расстегнутом мундире все время подливает водку. Про танк Т-34, правда, признали, что это был лучший танк в мире, но и то прибавили, что он некрасивый, неудобный, что на таком сиденье всю задницу отобьешь, как будто нам было до задниц! Но я совершенно бессилен, и получается, что ты прав: их много и они большие, а я один против всех, а значит, маленький.
Читать дальше
