Изо всех веселых игр
Только прятки любит тигр.
Притаится он в засаде —
Так и жди, что прыгнет сзади.
На картинке Сергея Гилярова мимо куста с тигром беспечно шествует, поигрывая ружьишком, молодой человек в пробковом шлеме.
Отложив представление поэтических «звериных азбук», замечу, что специальных исследований популярного и специфического жанра детской литературы у нас — немного. В сети отыскалась работа известного московского методиста-теоретика, автора учебников по литературному чтению и доктора педагогических наук Татьяны Сергеевны Троицкой — « Поэтические азбуки: подвижность и устойчивость жанровой модели». Там, в частности, опираясь на процесс восприятия привычных вещей, описанный в статье Шкловского «Искусство как прием», и говоря о распространенных «азбуках-коллекциях» (строфа, посвященная одной букве), она пишет: «Нередко поэты стремятся „оправдать”, так или иначе мотивировать устройство подобных „коллекций”, прибегая к условному сюжету (как в „Журавлиной книге” Г. Сапгира или „Диете термита” Б. Заходера), а также тематическому или жанровому ограничению („Живые буквы” С. Маршака, „Азбука с именами” Л. Улановой, „Веселая автомобильная азбука” А. Парошина, „Азбука в считалках и скороговорках” Г. Сапгира и др.). Во всех этих азбуках актуализируется первая буква в слове — та буква, с которой начинается слово. Собирая в небольшой по объему строфе (как правило, это 2 — 4 строки) группу слов, начинающихся с одной буквы, и размещая эту строфу в стихе в соответствующем месте (по алфавиту), поэты акцентируют, выделяют общую начальную букву всей группы слов. Начальная буква слова становится своего рода символом, флажком, неким основанием для объединения слов, общим признаком („Что у нас в лесу на букву Ш?/ Это шишка шлепнулась, шурша, / Шмель и шершень шарят в кашке, / Шебуршат в шиповнике букашки...” — М. Яснов „Шумный лес”). Единое и неделимое слово, накрепко связанное в сознании ребенка с предметом, постепенно начинает обнаруживать свою собственную природу, превращаться в самостоятельный объект, расчленяться, а тем самым — остраняться».
…И все-таки лучшие современные поэты, как я вижу, больше заинтересованы не в том, чтобы «оправдаться» своими коллекциями (и даже не в том, чтобы благодаря их азбукам дети научились побыстрее запоминать буквы), но в том, чтобы с детьми поиграть. Причем поиграть — учитывая особенности детской психологии. В своей знаменитой книге «От двух до пяти» Чуковский пишет, что всевозможные путаницы и перевертыши потому-то так нравятся детям, что они обожают мгновенные «разоблачения», прекрасно понимая, что море загореться не может и что мышам никогда не загнать кошку в мышеловку. Продолжая эту древнюю традицию, поэт и переводчик Михаил Яснов создал «Азбуку с превращениями», где необходимость «разоблачения» заложена не только в смысл, но и — что очень важно — в звукопись:
Я утром вышел рано-рано,
Гляжу — пасутся два БАНАНА!
(«Банановое пастбище»)
Конечно, художник тут немного помогает читателю: на картинке два почти михалковских барана разделывают под пальмой бананы.
Работает Яснов виртуозно: то букву отрежет («Среди ветвей туман повис, / В траву слетает рыжий ЛИС»), то — заменит («Я узнал, что носит Ваня / Перочинный НОС в кармане»). Для «полного оправдания» в этих стихах подходят, пожалуй, только названия; первое двустишие называется «Лесная лирика», а второе — «Новость».
Год тому назад в Питере под грифом «Азбука для всех» (издательская фирма «ГРИФ» при участии «ДЕТГИЗа») вышла книга Яснова «Эрдельтерьер и буква „Р”».
Там, в уважительно-взрослом предисловии к своему маленькому читателю, вспоминая старинный проект «День Открытых Зверей», Яснов сообщил, что главным в тех старинных стихах-песнях (музыку писал Григорий Гладков) был совсем не принцип «коллекционности», но нечто другое.
А именно то, «что „звериные” портреты на самом деле становились портретами (зарисовками, этюдами) того, что происходит внутри нашей речи: буквы, фразы, рифмы требовали не меньшего внимания, чем герои стихов».
И дальше — драгоценные для меня слова. «Вот и эта книжка — очередной вклад в нашу общую копилку поэтической игры , того праздника звука и слова, которым, если внимательно вслушаться и всмотреться — может стать любовь к родному языку».
Читать дальше
