Мужчину с ножом звали Семен. Бывший водитель автобуса, полторы недели назад он ради любопытства пустил транспортное средство на встречную полосу, отчего едва не случилась большая авария. Было большое разбирательство, которое не закончилось до сих пор. Пока суд да дело, Семена уволили от греха подальше. После увольнения Семен окончательно спятил и бродил по улицам в поисках жертвы, которую можно пырнуть ножом. Он увидел в темном переулке девочку, которую держал за плечи странный мужик. Семен некоторое время выбирал, кого бы из них пырнуть. Перед глазами у него плыло, потому что Семен пил водку всю ночь, надеясь отыскать в алкоголе избавление от мыслей. Он решил ударить ножом мужика: тот гораздо крупнее щуплой девочки, меньше шансов промахнуться. Удар тем не менее вышел так себе. Семен лишь поцарапал руку намеченной жертве и спустя мгновение почувствовал, как страшная сила поднимает его над землей и швыряет об стену. Нож выпал. Ноги отказали. Рыдая от ужаса, Семен попытался уползти, но его схватили за шиворот и потащили в темноту.
Что касается Чуркина, то его тело на следующий день обнаружила Пална. В руке мертвец сжимал портсигар, глаза его смотрели в дверной проем, а выражение лица было такое, словно он кого-то ждет, чтоб вернуть портсигар, но вряд ли уже дождется.
Часть третья. Молния
Глава первая
Гордеев с Надей гуляли по центральному проспекту. Небо было высокое и звездное, как в детской мечте. Снег лежал на крышах домов как сахарная глазурь. Играла праздничная музыка. «Как вышло, что до Нового года осталась неделя, а я провожу время с этим человеком?» — размышляла Надя о Гордееве. Что касается Гордеева, то он о Наде не думал. Он думал о смене профессии. Может, устроиться учителем в школу? Гордеев представил рябые лица тупых детей и понял, что прибьет линейкой кого-нибудь из них в первый же день. Надя, видя, что Гордеев крепко задумался, тоже попробовала задуматься, но думать было не о чем. Она радовалась, что сегодняшний вечер проводит не одна. Гордеев пошел быстрее. Наде, чтоб не отстать, пришлось бежать. Гордеев резко остановился, и она уткнулась носом ему в спину. Мне надо идти, сказал Гордеев. Надя молчала. Я еще вернусь, пообещал Гордеев. Нет, сказала Надя, ты не вернешься. Гордеев не знал, как успокоить несчастную девушку. Поэтому он отвернулся и ушел. Надя следовала за ним до перекрестка, а потом потеряла из виду. Она замерла посреди улицы. Спешащие за подарками люди толкали беззвучно стоявшую девушку. Это хорошо, что я чувствую, как меня толкают, лихорадочно размышляла Надя, это значит, я жива. Толстый мужчина в меховом пальто чуть не сбил Надю с ног и обругал ее. Это хорошо, что я слышу, как мне говорят «уйди с дороги, сука, чего вылупилась?», думала Надя, это значит, я существую среди людей, которые меня замечают. Она обняла себя за плечи, дрожа от страшного холода.
Гордеев вернулся в гостиницу. В коридоре пахло шампанским, ковровая дорожка была усеяна конфетти. Гордеев открыл дверь номера ключ-картой. У соседей громко выпивали. Внутри его номера было тихо, как в склепе. Гордеев вошел внутрь и притворил за собой дверь, отрубая звуки чужой пьяной жизни. Он двигался в полной темноте, как слепая хищная рыба. Нащупал дверцу холодильника, открыл, вынул бутылку пива, повертел в руках и поставил обратно. Пить не хотелось, да и сколько можно. В кармане зажужжал мобильник. Гордеев достал телефон.
— Здравствуй, сынок, — произнес печальный голос.
— Здравствуйте, Пал Иваныч.
— Не вешай, пожалуйста, трубку, — попросил тихий голос. — У меня к тебе серьезный разговор.
— Конечно, Пал Иваныч.
— Сынок, тебе пора завязывать с игрой в детектива, — поспешно заговорил Пал Иваныч. — Пока ты успешно раскрывал дела, на твою игру глядели сквозь пальцы, но с этим последним делом у тебя ничего не выходит. На меня смотрят как на идиота, за моей спиной болтают… чего только не болтают. Ничем хорошим это не кончится, поверь моему опыту. Пора прекращать.
Гордеев молчал. Испугавшись его молчания, Пал Иваныч продолжал:
— Ты не волнуйся, я все устрою. Есть хорошее место в Сочинском отделении ФСО. Сам понимаешь, как можно подняться в связи с грядущей Олимпиадой. Я уже прикупил тебе небольшую квартирку в Сочи. Надеюсь, ты простишь мне эту маленькую вольность. Квартирка так себе, но это только для начала, пока устроишься, пока то да се. К тому же рядом море. Я же знаю, как ты любишь море. Помнишь, в детстве ты все время мечтал поехать на море? Тогда не получалось, потому что мне надо было много работать, кроме того, мы мало виделись из-за разногласий с твоей мамой. Но теперь все изменится. Теперь ты заживешь хорошей тихой жизнью, о которой мечтал с детства. Может, найдешь себе приличную девочку. У меня есть одна на примете, могу познакомить. Я рассказал о тебе ее отцу, ты ему понравился, поверь мне. Отец у нее не последний человек. Да ты, наверно, помнишь его. Степан Николаич. Лысый такой, со шрамом на щеке. Он к нам пару раз приходил раскинуть картишки. Теперь у него свой дом в Сочи. Ты бы видел этот дом — царские хоромы, ей богу: четыре этажа, башенки, пристройки, веранды, вот такущий домина. Форелевое хозяйство. Во дворе пруд с лебедями, как тебе? Мраморные ангелы, каменные дорожки, газон, беседка, баню отгрохал — будь здоров: два этажа. Представляю, какое будет приданое. А дочка у него хорошая, тихая. Глуповата, но тебе умную и не надо, верно? Главное, послушная. А умная женщина в доме ни к чему, поверь моему опыту, сынок. Что ж, если все решено, предлагаю лететь послезавтра утром. Я уже заказал билеты на самолет. Заодно и Новый год отпразднуем в семейном, так сказать, кругу. У него там винный погреб, как у короля. Ну что ты молчишь? Наверно, раскрыл рот от удивления. Да уж, твой папа умеет преподносить сюрпризы. Конечно, у нас с тобой были разногласия, но теперь с ними покончено, верно? Теперь мы заживем новой, хорошей жизнью, как настоящая семья. Глядишь, скоро внуков буду нянчить. Ну что ты молчишь?! — заорал вдруг Пал Иваныч. — Какое ты имеешь право молчать, тварь, когда я перед тобой распинаюсь?! Что ты за выродок такой, раз заставляешь отца мучиться?! Что ты молчишь?!
Читать дальше
