— А что на тебе надето? — спросил незнакомец.
— Не помню, — напечатала Надя.
— Я приподнимаю на тебе маечку, — напечатал незнакомец, — и глажу твои напряженные сосочки.
— Здорово, — напечатала Надя. Ей хотелось зевать.
— Я залезаю рукой тебе в трусики и ласкаю тебя пальцами между ног, там горячо, я целую тебя в губы и засовываю язык в рот, твой крохотный язычок порхает как бабочка под моим жестким напором.
— Круто, — напечатала Надя.
Незнакомец замолчал. Надя ждала. Незнакомец молчал. Надя напечатала: «А что дальше?». Незнакомец вышел из аськи. Надя подождала, может, к ней еще кто-нибудь постучится, но никто не постучался. Она закрыла аську и открыла браузер. На сайте городских новостей прочла новость о новой выходке серийного убийцы: посреди ночи он подложил на ступени, ведущие в мэрию, половину еще теплого сердца, а на стене написал краской: «Одну половинку сердечка я оставляю себе, а другую дарю городу. Молния». Поначалу считалось, что сердце принадлежит несчастной маленькой девочке, но вскоре выяснилось, что сердце свиное. Может, выходку учинил вовсе не серийный убийца, а злой шутник-подражатель. Представитель МВД заявил, что шутка не удалась, и МВД приложит все силы, чтоб найти и покарать преступника. Надя несколько раз перечитала новость, но так и не поняла, смеяться ей или плакать. Она выключила компьютер и стала прислушиваться к ночным звукам. Ночных звуков не было. Надя испугалась, что все в мире исчезло, кроме нее и этой комнаты. Она швырнула дрожащее тело к окну и распахнула створки, впуская внутрь помещения холодный воздух. У нее закружилась голова. В лицо ударил ветер, принесший горько-сладкие запахи далеких стран, которых Наде никогда не увидеть, и соль бесконечного океана, в котором Наде не искупаться, истошные крики чаек и тихий голос родного человека, который зовет с собою вдаль, и небо, боже, какое синее небо увидела Надя: не обычную серую муть, а настоящее небо, чистое и пронзительное, как вопль умирающей души. Она с ногами забралась на подоконник и потянулась к этому чистому небу, у нее дрожали руки и подгибались колени, внизу чернела пропасть, а вверху синело небо, вихрь поднялся в груди Нади, это был вихрь такой силы, что у нее заболели ребра; он устремил ее навстречу чему-то неизведанному, новому, все выше и выше, осталось совсем немного, сделать маленький шаг, но тут кто-то крикнул снизу: «Ты что творишь, дура!» — и Надя, очнувшись от наваждения, слезла с подоконника и закрыла окно.
На следующий день Надя пошла в публичку. Выйдя из здания с книжкой под мышкой, она увидела странного молодого человека с фотоаппаратом на груди. Он приставал к девушкам и о чем-то их спрашивал. Девушки старались поскорее уйти. Надя замерла под козырьком, ожидая, когда фотограф подойдет к ней. Она хотела спросить, зачем он пристает к девушкам с непристойным предложением. Фотограф не подходил. Тогда Надя сама пошла к нему. Фотограф увидел, что какая-то девушка шагает прямо на него, испугался этой смелой целеустремленности и сбежал.
Глава третья
Кошевого вызвали на серьезный разговор. Человек, с которым предстояло говорить, был из какого-то серьезного учреждения. Кошевому не сообщили точное звание собеседника, но велели не юлить. Собеседник представился Пал Иванычем. Пал Иваныч был человек неопределенного возраста и внешности. Когда-то он был женат, но развелся. От брака у него остались расплывчатые воспоминания о вечных скандалах и сын. Два раза в году, на Новый год и в день рождения, Пал Иваныч отправлял ему крупную сумму денег, выражая таким образом родительскую заботу. Одно время у Пал Иваныча была постоянная любовница, но она ушла от него, потому что Пал Иваныч редко с ней разговаривал. При первой же встрече он заявил ей, что она должна без слов, по выражению его глаз понимать, чего он от нее хочет; а так как выражение глаз Пал Иваныча оставалось неизменным, она постоянно ошибалась в своих выводах. Когда она ушла, Пал Иваныч какое-то время звонил ей на сотовый с чужого номера и мстительно дышал в трубку, доводя бедную женщину до истерики. Вскоре ему это надоело, и он велел своему заместителю звонить вместо него. В целом же Пал Иваныч был человек неплохой и любил разглядывать фотографии котиков в Интернете. Кошевой тоже любил разглядывать фотографии котиков и щенят, особенно маленьких щенят в кружках. Экая ты заварочка, ласково приговаривал он, разглядывая фотографию очередного щеночка, высовывающего любопытный носик из кружки.
Читать дальше
