Хосе Васконселос - Трагическая охота

В считанные секунды мы расстреляли оставшиеся винтовочные патроны, пистолетных тоже хватило ненадолго, и в наступившей затем тишине было слышно только, как чавкают их рыла, погружаясь в пахучую кашеобразную жижу. Время от времени кабаны дружно наседали на дерево в безудержном стремлении опрокинуть его как можно скорей и начинали раскачивать так, что оно трещало. Как загипнотизированные, следили мы за их дьявольской работой. Было невозможно бежать, потому что все пространство вокруг было запружено бурыми спинами чудовищ. Нам казалось, что внезапное прозрение руководит их действиями, что в нашем лице они мстят Человеку, хитроумно возвысившемуся над животным родом и безнаказанно попирающему его от начала века. В нашем мозгу, обезумевшем от страха, наша участь рисовалась нам как расплата за длинный ряд преступлений, совершенных нашими предками в борьбе за существование. Перед моими глазами предстало видение священной Индии, где верующие воздерживаются есть мясо, принципиально не желая убивать животных, чтобы избавить человека от темного груза кровавых и противоестественных боен, вроде той, которую мы только что учинили, движимые порочной страстью. Я чувствовал, как сонм кабанов поднимает против меня обвиняющий голос; я понял безнравственность охоты; но чего стоило мое раскаяние, если я должен был с неизбежностью погибнуть, растерзанный вместе с моими товарищами разъяренной ордой выходцев из преисподней! И тогда, подгоняемый страхом, не отдавая себе отчета в своих действиях, я повис, уцепившись за край гамака, и, изогнувшись в нечеловеческом прыжке, ухватился за сук соседнего дерева; оттуда я перебрался на следующую ветвь, потом на следующую, чувствуя, как тело мое обретает ловкость, присущую далеким предкам. Несколько мгновений спустя страшный треск и душераздирающие крики возвестили мне о печальном конце моих товарищей. Обхватив руками ствол дерева, я долго оставался так, дрожа всем телом и выбивая дробь зубами. Потом желание поскорей бежать отсюда возвратило мне силы; привстав на цыпочки, я огляделся в поисках тропинки и увидел вдали кабанов, которые уходили прочь плотными рядами, задрав вверх нахальные рыла. Я понял, что они наконец отступают, и слез с дерева; мне трудно было заставить себя вернуться к месту нашей стоянки, но чувство долга пересилило страх. Быть может, кому-нибудь из моих товарищей удалось спастись. Спотыкаясь о трупы кабанов, я вздрагивал от ужаса. Но то, что я увидел потом, было так ужасно, что с трудом уместилось в моем сознании: клочья одежды и разодранные ботинки, когда-то принадлежавшие моим товарищам. Не было сомнений: кабаны сожрали их! Тогда я побежал к реке, держась отметок, оставленных нами два дня назад; я бежал изо всех сил, не чувствуя под собой ног от страха. В считанные минуты я достиг лодки, с большим трудом догреб до деревни и там свалился в лихорадке, которая не отпускала меня много дней.

Ноги моей больше не будет на охоте. Я готов, если потребуется, участвовать в уничтожении вредных животных, но убивать для удовольствия я никогда не смогу; низменная страсть к охоте отныне чужда мне.

Кито — столица Эквадора. В колониальное время территория современного Эквадора называлась также Кито.

Маранъон — река в Перу, левый (главный) исток Амазонки.