Наталья Горбачева - Без любви жить нельзя. Рассказы о святых и верующих

— Наташка (это по школьной привычке, нежное наименование), — сказала вскоре Алена. — Около дома котов не корми. Целое стадо уже по кустам прячется… Ты уедешь, я кормить их не буду, некогда. А они будут сидеть и ждать. Нет. Давай у помойки всех!

— Мюллер, ну Мюллер, какая ты строгая не по годам… — канючила я.

— Нет! Ты сейчас такая добрая, а я потом окажусь злой. Корми, пожалуйста, у помойки. И только ночью, чтобы никто не видел. Мне по шапке надают. Да, да, еще как, тут тебе не Россия.

Было и грустно, и смешно, что такой приземленный диалог происходит на Святой Земле, где, казалось, всё должно было происходить не так, как обычно на грешной земле, а как-то так по-библейски, читай — как в раю.

Понятно, что я не имею права лезть со своим уставом в чужой монастырь и доставлять Алене неприятности. Стала я кормить котов ночью у помойки, она мне и денег подкидывала.

И всё же произошло маленькое чудо, которое до сих пор радует мое сердце.

Повадились ходить к дому двое: старушка-мать и полугодовалый котишка необыкновенного окраса — по-научному табби — с затейливым рисунком ярко-рыжего цвета. В Москве такого кота продали бы за бешеные деньги. Кошка была диковата, а справный котишка все время терся у ног и чуть ли не по-человечески намекал, что очень хочет, чтобы взяли его в хорошую семью, он будет такой ласковый, такой умный. Он мне уже и на плечи запрыгивал, и на коленях спал. До слез было жалко котишку — по его ободранной мамаше я представляла его аналогичное будущее. Стала я раздумывать, как бы его в Москву отправить и в хорошие руки отдать. Можно, например, дать снотворную таблетку и в ручной клади перевезти. И пусть Моссад ищет… У меня так знакомые финны провезли котенка через границу. Но это, правда, на поезде…

В общем, шансы на московскую прописку у котишки падали с каждым днем.

К концу моего пребывания у Алены в ее доме устроили прощальный ужин, на который приехала ее дочь с зятем и внуками и двое других одноклассников, эмигрировавших в Израиль лет двадцать назад с семьями. Сидели мы под тенью трехметрового кактуса. У нас была общая дружная юность, разговоры не смолкали. Дети моих эмигрантов слушали нас, раскрыв рот. И даже слегка завидовали, как весело нам удавалось жить в СССР. У них представление об этой жизни было книжно-газетное, негативное. Они еще не поняли, что времена не выбирают, а юность только одна.

— Знаете, тут один котенок ко мне приходит, — вдруг заговорщически произнесла я. — Такая лапа, красавец, хочет отдаться в хорошие руки. Но что-то я его не вижу сейчас.

К этому заявлению отнеслись как к междометию. Увы и ах! Я злилась на рыжего котенка — где же он? Ведь решается его судьба. Время — к закату, еще полчаса, и все разъедутся.

Котенок с мамашей появились, когда все встали из-за стола и рассовывали по машинам вещи. Я схватила котенка и закричала:

— Вот, явился. Он где-то в кустах весь вечер за нами наблюдал, просто боялся выйти. Такой хорошенький, посмотрите.

Все согласились, что действительно очень милый.

— Возьмите его кто-нибудь. Он будет ого-го котище! Не пожалеете.

— Наташка! Такого добра по всему Израилю знаешь сколько! — Алена взяла его из моих рук и отбросила подальше.

Но котенок не обиделся, вскочил на бревно и начался цирк — он вертелся, крутился, бегал за хвостом и скакал кандебобером. Дети окружили котенка и стали хохотать. К ним присоединились взрослые. Было очень уморительно.

— Берем его, — сказал Гриша, Аленин зять.

— Нет! — запротестовала его жена. — Ни за что! У нас маленькие дети!

— Поэтому и берем, — сказал Гриша.

Я занервничала — не стать бы мне причиной семейного разлада… Но как выяснилось, Гриша был бойцом израильского спецназа и его слово было твердое как камень. Жена не стала выяснять отношения, дети запрыгали от радости, а Алена сказала мне:

— Ну ты и подсуропила…

— Ленк, ты еще такие слова помнишь? — засмеялась я.

Гости разъехались, Алена надулась на меня и не разговаривала. К ночи позвонила ее дочка. До меня доносились только частые восклицания: произошло что-то чрезвычайное, мне почему-то подумалось, что раньше времени придется паковать чемодан.

Алена вышла из кухни и кинулась мне на шею:

— Наташка… О!.. Твой кот не был в перчатках!

— В каких перчатках? — не поняла я.

— Пословица такая у евреев: «Кошка в перчатках мышей не ловит». — Алена имела филологическое образование. — Они назвали его Фуку, по-японски счастье. Гриша японским увлекается.