Наталья Горбачева - Без любви жить нельзя. Рассказы о святых и верующих

И вот после славного времяпровождения в Таллине случился большой конфуз. Собрав всех утром в холле гостиницы, наша групповод объявила, что потеряла обратные билеты на поезд. Молодая девчонка пыталась объяснить туристам, как ее это угораздило, сейчас не припомню… Извечные русские вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?» ребром встали перед группой советской творческой интеллигенции. Из гостиницы «Виру» нас выставили, как положено, в двенадцать дня, а поезд в Москву отправлялся только вечером. Билетов на него, естественно, не было, да и денег у туристов — тоже. Возникла какая-то до смешного безвыходная ситуация.

Но тогда, при СССР, Эстония приходилась еще России братской республикой, и люди добрее были. Мы все, человек двадцать, во главе с рыдающей групповодкой, решительно отправились в таллинское турбюро. Переговоры сначала не клеились, мы поняли, что местными усилиями проблему не решить. Тогда групповодка настояла, чтобы позвонили в Москву — раз, потом еще и еще раз. Наконец каким-то образом договорились, что нас отправят из Таллина на автобусе.

Только к ночи пригнали видавший виды ободранный автобус «Турист». Это, конечно, было не по-братски. Даже провинившаяся групповодка возмутилась. Но делать нечего — сели. С утра моросил холодный прибалтийский дождь, который теперь сделался ненавистным даже в Старом городе — все устали и проголодались, а автобус оказался теплым да еще и с бутербродами.

От того, что все-таки добились своего и едем в Москву, настроение не у всех было отвратительным. Наши оптимисты стали жалеть непутевую групповодку, потому что в Москве ее ждал как минимум строгий выговор или даже увольнение с работы с «волчьим билетом». По дороге, перед тем как заснуть, великодушно решили, что соберемся и пойдем просить начальство турбюро, чтобы ее не сильно наказывали — с кем не бывает!

Нашего русского водителя звали Саша. Надо заметить, что он решился на настоящий подвиг, когда согласился ехать на раздолбанном автобусе тысячу километров без напарника. Мы еще в Таллине возмущались, почему так, товарищи эстонцы, он же нас угробит, дайте второго водителя. Но товарищи категорически отказывались это делать, чтобы мы, в свою очередь, отказались от поездки на автобусе и разрешили ситуацию как-то по-другому. Получилось бы, что и указ из центра выполнен, и лишних проблем — отправлять чужих туристов за свой счет — нет. Но Саша очень просто сказал: «Да не волнуйтесь вы, доедем с Божьей помощью» — и тем самым почему-то вселил в москвичей уверенность в благополучном исходе. Наша группа была молодежной, хотелось новых приключений, а киносюжет сам просился в руки. Уверена, что Сашино «с Божьей помощью» никто тогда даже и не услышал. И вряд ли кто знал, что это такое… Кстати, как потом выяснилось, бутерброды для группы были за его счет.

Ночью, по-моему, все спали как убитые, кроме, конечно, Саши. Рано утром, впотьмах, разбудил нас его голос, дребезжащий через микрофон: «Подъем! Зеленая стоянка! Выходим размяться! Подъем! Подъем!» Растормошив спящую публику, водитель соскочил с подножки автобуса и растворился в негустом тумане. С полчаса мы ждали его, строя всякие предположения, самое страшное из которых «вот, тихоня, завез на погибель несчастных русских туристов». Когда чуть рассвело и туман стал рассеиваться, кто-то первый углядел и крикнул: «Ничего себе! Тут монастырь! Какой-то неразрушенный!..» Делать нечего, пришлось вылезать из автобуса — «глянуть на достопримечательность». Зевая и поеживаясь от холода, вышли, но не все, половина осталась досыпать. Автобус стоял на ровной площадке метрах в тридцати от мощных стен неизвестного монастыря. Ворота были чуть приоткрыты, и в них, суетливо крестясь, прошмыгивали какие-то странные люди — в основном старушки и старики… Не туристы — факт! Для меня это зрелище было полно восторга первооткрывателя, всегда возникавшего, когда я, студентка ВГИКа, ездила с курсом в Белые столбы, в Госфильмофонд, смотреть культовые «зарубежные фильмы», о существовании которых советский зритель и не подозревал. И здесь — настоящее кино, итальянский неореализм! Куда спешили эти сумрачные, плохо одетые люди? Неужели это происходит у нас, в советской стране?

Перед монастырскими вратами еще несколько вышедших из автобуса человек затормозили и внутрь войти не решились — мало ли что, все-таки культовое сооружение, а мы трудимся на идеологическом фронте! Со мной двинулись двое или трое — не помню, потому что вообще мало что запомнилось из этого первого посещения монастыря. В память врезался лишь эпизод, как я спускаюсь по крутой, вымощенной камнем дороге вниз, к Успенской пещерной церкви. Смотрела все время на камни, боялась упасть. На удивление, внизу топталось порядочно народа. Было воскресенье. Видимо, кончилась ранняя литургия. В храм я не зашла, потому что совсем ничего не знала про эту жизнь, а экскурсовода — не было. Увидев, что все скапливаются около какой-то палатки, решила — дают «дефицит», и тоже подошла. Внутри, как оказалось, эта лавка-палатка была увешана иконами — небольшого размера, аляповатыми и откровенно «самопальными», то есть сделанными не теперешним фабричным способом. Эти иконы представляли собой наклеенные на картонки черно-белые и редко — цветные фотографии, но и их народ бойко раскупал. Подобный ажиотаж мне был непонятен…