Габриэль Витткоп - Хемлок, или яды

Олимпио был весь на иголках, хоть и не знал, откуда исходит угроза, а потому решил поехать и помолиться Лоретской Богоматери. По прибытии в Терни он встретил Пачифико Бузонио, оруженосца Ченчи, который сопровождал его до Сан-Мартино во время поездки в Ломбардию. Похоже, молодой человек ничего не ведал о тогдашних приключениях, и Олимпио не стал их ему пересказывать. Оба поселились у родственника Пачифико, некоего Туллио Бартоли, который, возможно, и не был его родственником, но держал постоялый двор, который, возможно, и не был таковым. Однако на следующий день прибыл уже родной брат Пачифико и выяснил, что оба путника отправились в Лорето. Этот Микеле, близнец Пачифико и тоже оруженосец Джакомо Ченчи, являлся также доверенным лицом Марио Гуэрра.

— Монсиньор Гуэрра посулил сто скудо тому, кто избавит его от Олимпио, - сказал Микеле, оставшись наедине с Туллио в конюшне.

Тот перестал расстилать солому:

— Это дело верное, и тут нет никакого риска, раз цену за голову Олимпио назначили неаполитанцы. Но чтобы заполучить обещанные двести скудо, необходимо сделать это на территории королевства.

Микеле слушал, неспешно расчесывая гриву своей лошади и осторожно вдыхая приторный запах скотины. Солома шуршала, будто надкрылья жуков. С балки на балку перепрыгнула кошка.

— Они вернутся завтра, - сказал Туллио.

— Тогда у нас есть время до завтра.

Они замолчали и поужинали в тишине, однако ночью, столкнувшись в саду, куда оба вышли отлить, продолжили беседу с того места, где ее прервали.

— Надо его убедить, что меня прислал брат Пьетро... Что на территории Папского государства он в большой опасности и должен поскорее добраться до Неаполя...

— А письмо от брата Пьетро?

— Он не умеет ни читать, ни писать.

— Ладно. Тогда завтра мы сопроводим Олимпио Кальветти.

Они в прямом смысле слова «сопровождали» его: Микеле и Пачифико ехали рядом, а Туллио замыкал кавалькаду. Когда над желтыми полями опустилось солнце, поужинали на постоялом дворе Пьедилуко, в сумерках отправились в путь через Гола-дель-Лабро -ущелье со спускавшейся по скалам стеной деревьев, затем устроили ночлег и через пару часов, искусанные паразитами, добрались до закрытой и безлюдной Канталиче. Это уже было Неаполитанское королевство.

Удар кинжалом в спину нанес Туллио. Ни единого вскрика или слова, лишь резкий поворот коня, звон стремени да мягкое падение тела в дорожную пыль. Братья Бузонио прикончили жертву, а Туллио отпилил, точно кусок бревна, голову с выпученными глазами и удивленно поднятыми бровями. Он положил ее в котомку, бросил двух братьев и поскакал в сторону Риети. Обезглавленный труп остался лежать в пыльной траве откоса, со скрещенными руками и распростертыми ногами - таким, в иссиня-черном атласном наряде, его и нашли селяне по пути к трактиру Спаньоло.

Изабелла Гриффони обратила внимание, что куры порой несутся на чердаке амбара. Она как раз рылась в соломе, когда услышала шум, затем посмотрела вниз и узнала постояльца. Словно желая

остаться незамеченным, человек обвел взглядом амбар, проворно спрятал в стенной дыре котомку и вышел. Изабелла тихонько спустилась по лесенке, увидела на кожаной сумке кровь и отважилась заглянуть внутрь, а затем, полуживая и бледная, как полотно, вернулась на постоялый двор.

Читтадукале напоминала желтый комковатый торт, а набивавшаяся в глотку пыль приятно горчила, точно дикий мед. Туллио потребовал отвести его к коменданту, и гвардеец ушел за гонфалоньером.

— Что тебе здесь нужно?

— Двести скудо вознаграждения за голову Олимпио Кальветти.

— Ты говоришь о золоте.

— Но я перерезал ему горло!

— Где голова?

— В Риети.

Братья Бузонио вернулись в Рим. После ареста Джакомо Микеле должен был приносить еду, менять белье и вручать письма.

— Дело в шляпе, светлейший синьор, - сказал он, поставив большую благоухающую корзину.

«Дело в шляпе, - одновременно подумал Улисс Москати, - а Ченчи еще даже не догадываются, какую страшную ошибку совершили».

Когда Олимпио сбежал, судебный процесс застопорился, но убийство дало ему новый толчок. Как только Микеле вышел с пустой корзиной из замка Святого Ангела, его схватили за шиворот сбиры. В тот же день он предстал перед Москати.

На горстку путников напали разбойники или, возможно, жители Канталиче... Они с братом услышали залп из мушкета и голос Олимпио, звавшего на помощь, но так и не смогли его отыскать. Точнее, солдаты неаполитанского королевства напали на них во время паломничества к Семи Церквам и убили Олимпио. Близнецы спаслись с превеликим трудом, и у них украли лошадей. Без запинки перечислив названия всех Семи Церквей, Микеле рассказал о своей поездке даже другим слугам из палаццо Ченчи. Москати приказал заковать его в кандалы.