Габриэль Витткоп - Хемлок, или яды

Мари-Мадлен и донья Фелипа очень часто встречались. Они вместе дышали свежим воздухом, покупали кружева и полотно, ходили в Ньивекерк к надгробию Вильгельма Оранского [161] Ньивекерк - церковь в Делфте, усыпальница представителей оранской династии. Первым в ней был погребен Вильгельм I Оранский (1533 -1584) - первый штатгальтер Голландии и Зеландии, один из лидеров Нидерландской буржуазной революции. , и донья Фелипа не раз опускала ладонь на руку своей спутницы, распрямляла ее воротник, теребила манжеты либо рассеянно водила рукой по ее локонам, словно поправляя их. Однажды, застав подругу в постели, Мари-Мадлен решила, что та приняла лекарство, но донья Фелипа вывела ее из заблуждения, пояснив, что испанские дамы носят до семи-восьми нижних юбок летом и не меньше двенадцати зимой, причем одна краше и дороже другой. Последняя, сабенке, шьется из грубого полотна и надевается прямо на рубашку, а поскольку у каждой дамы такая юбка всего одна, приходится лежать в постели, если ее неожиданно постирают.

С тех пор подруги сдружились еще крепче, но вскоре донье Фелипе вместе с мопсом и юбками пришлось уехать обратно в Неаполь, где, по ее собственному признанию, она ужасно скучала.

Словно швыряемую волнами щепку, Мари-Мадлен выбросило на берег в Льеже: она почувствовала себя забытой, покинутой, оставленной за пределами мира - вдалеке от его красот и сокровищ. Она поселилась на полном пансионе у сбежавших из Лотарингии урсулинок - в монастыре со старинными зубцами из серого камня, где в застекленных нишах плакали измученные мадонны в парчовых одеждах, а пастухи звонили Ангелус [162] Angelus Domini (лат., «Ангел Божий») - католическая молитв а, читаемая трижды в день. в новехонькие колокола. Толстоногие монашки ничего на свете не видели, потому даже шелковое тряпье и украшения из фальшивого жемчуга казались им признаками благородства. Из вежливости Мари-Мадлен ненадолго появлялась в часовне, но большую часть времени читала в обогреваемой неярким пламенем комнате, с оттиснутыми на двери длинными блестящими узорами, благоухавшими пчелиным ульем.

Несмотря на захват Льежа французами, Мари-Мадлен чувствовала себя в безопасности: едва берега Урта и Мёза покрылись красивым сухим инеем, она стала гулять по епархии, пряча руки в местами протершуюся муфту. Все было (или только притворялось?) нереальным. Льеж казался декорацией из раскрашенного дерева, где гримасничали средневековые святые, с которых заживо сдирали кожу, где девы-мученицы в золотых коронах иллюстрировали презрение, испытываемое к ним Леонардо, а бледные ангелы с выпученными глазами проливали на лазурном, усеянном звездами фоне огромные слезы. Льеж выглядел каким-то бесполым. Возможно, в этом городе хорошо было встречать старость, забившись в кирпичный домишко с цветущими геранями на темных деревянных подоконниках, и дожидаться смертного часа под тонкий перезвон колоколов, наблюдая за проходящими девушками со светлыми ресницами и за парнями с воткнутой в шляпу глиняной трубкой. Возможно. Но Мари-Мадлен никогда не задумывалась о будущем.

Терия был скрипичным мастером и жил напротив льежской ратуши. Каштановые волосы, карие глаза, унизанные перстнями пальцы. Он жил бобылем - без семьи и каких-либо обязательств, и потому многие считали, что он скрывает какую-то тайну. Не желая отвечать на нескромные вопросы, мастер лишь беззаботно посмеивался, хлопая ресницами, как пойманная стрекоза крыльями.

Однажды открыв окно, чтобы выветрить запах варившегося лака, Терия услышал ангельский голос, приказавший подать карету, но когда мастер перевесился через подоконник, ангел уже скрылся за углом. Терия был потрясен. Никогда в жизни не слышал он подобного голоса, никогда прежде не встречался ему столь темный бархат, столь богатый металл, столь теплая древесина... Мастер безуспешно пытался представить обладателя этого голоса: перед мысленным взором взмывал трепетный ангелочек, громко шурша крыльями и материей в безбрежной лазури. Случалось, Терия забывал голос, но тот упорно всплывал в памяти, когда мастер сидел за столом, лежал в спальне или трудился за верстаком. Терию словно околдовали, и он пытался понять, из какой арфы, гобоя, виолы извлекаются подобные звуки? Шли неделя за неделей, Терия уже отчаялся встретить своего ангела, но как-то вечером, даже не успев поднять глаза на вошедшую посетительницу, вновь услышал сказочный голосок. Мари-Мадлен заказала остолбеневшему мастеру ноты недавно написанной Робером Балларом куранты для клавесина [163] Баллар, Робер (ок. 1525 -1588) - французский композитор. Куранта - придворный французский танец XVI - XVII вв. . Ангел назвался баронессой де Нувар - лицо уже немолодое, пелерина поношенная, но Терия по уши влюбился.