Лариса Райт - Жила-была одна семья

— Вроде все сделала как хотела.

— У тебя снова творческий кризис, ты всем недовольна, и тебе опять надо куда-нибудь сорваться за впечатлениями, — это уже Маруся встряла во взрослые разговоры.

— Ох, нет! Я уже навпечатлялась на годы вперед. И скажи своей матери, что я больше ничего не скажу даже под прицелом ее пристального взгляда.

Ира опустила глаза, подумала: «Не хочешь — не говори. Только зря ты молчишь».

Саша тоже больше ничего не сказала, хотя могла бы ответить: «Ты ведь тоже молчишь о чем-то своем».

— А по-моему, Сашка, ты просто прибедняешься! — Это уже тетя Валя. — В жизни такой красотищи не видела! А ткани просто фантастические! И где только такие взяла?

— В Стамбуле.

— Ну конечно! Как я сразу не догадалась?! У тебя же все всегда должно быть по высшему разряду. Где еще достать одежду для гарема, если не на Востоке? В общем, одно слово — молодец! Машуля бы тобой гордилась.

Саша залилась краской. Похвалы близких были и важны для нее, и приятны, но все же сама за себя она гордости не испытывала, подленький внутренний голос осторожно нашептывал, что нелишним будет придирчиво рассмотреть работу еще раз и все же определить, чего в ней не хватает. В ее гареме явно чего-то недостает. Или кого-то?

— Ты думаешь? — Ира в сомнении наклонила голову. — По мне, так абсолютно законченный сюжет: там танцуют, здесь сплетничают, в углу играют с детьми, в другом что-то ткут. Ты же хотела изобразить повседневность. И получилось.

— Правильно, Ирочка! — снова тетя Валя. — А ты, Сашка, прекрати заниматься самоедством, а то я решу, что ты лукавишь и просто напрашиваешься на лесть.

— Я вспомнила! — Маруся даже подскочила на месте от неожиданно пришедшей в голову мысли. — Ма, помнишь, ты все расстраивалась, что Саша не делает мужчин? Вот его-то тут и не хватает. Ну, падишаха или султана какого-нибудь. Уж не знаю, как его там.

— Не-е-ет, — три женщины отвечают девочке нестройным, но дружным хором. Тетя Валя и Ира уже достаточно опытны для того, чтобы понять, что в данном случае мужчине в царстве женщин не место, а Саша, хоть и рисовала в воображении танцы вокруг паши, по-прежнему считала, что мужчина не вписывается в ее сюжеты.

— Всего здесь достаточно, даже с избытком, — резюмировала Ира и, сославшись на то, что Петечка дома один, утащила с выставки и Марусю, и тетю, соблазнив домашним борщом.

Скорее всего, они были правы. И зрителей «Гарем» не оставил равнодушными. Люди останавливались перед экспозицией, внимательно рассматривали персонажей, о чем-то переговаривались. Знакомые не забывали одобрительно кивнуть головой и выставить вверх большой палец, коллеги жали руки и произносили кокетливые фразы о белой зависти, публика приняла восточных женщин на ура, и только автор не испытывала и намека на эйфорию.

— Кого-то здесь все-таки не хватает.

Саша вздрогнула даже не от того, что кто-то за спиной произнес вслух ее собственные мысли, а потому, что сразу же поняла, кто именно это сказал. Можно было проигнорировать это выступление, можно было бросить холодный взгляд, обдать презрением и, не проронив ни слова, удалиться. Она бы так и поступила, если бы нашла в себе силы хотя бы обернуться. Но ей больше всего на свете хотелось исчезнуть как можно быстрее, оказаться от него как можно дальше, затеряться в толпе. Но бегство не осталось бы незамеченным, какой-нибудь ушлый репортер наверняка успел бы заснять странное поведение художницы и сопроводил бы кадры едкими надуманными комментариями. И она не убежала, не скрылась, не растворилась, а продолжала слушать, что говорил осторожный, вкрадчивый голос:

— Кого-то очень важного, я бы даже сказал, незаменимого.

«Сейчас скажет о падишахе. Еще бы не пройтись по моей боязни мужчин. Он же метко определил, что я их не делаю!»

— У тебя «Горе от ума» без Чацкого или, если хочешь, «Бедная Лиза» без самой Лизы. Нет главного героя!

— Мне он не нужен. — Хотела ответить спокойно, но ничего не получилось: агрессия и раздражение не желали прятаться за притворством. Ей бы очень хотелось надеть маску равнодушия, но разве можно приказать сердцу: этот человек вызывал эмоции, которые против воли выплескивались в словах.

— А она?

— Что? — от неожиданности Саша даже обернулась. Теперь она смотрела на него, понимала, что поступает неправильно, но все равно смотрела. Вместо нахального, вызывающего взгляда, который ожидала увидеть, она встретилась с глазами побитого пса, несмотря ни на что любящего своего хозяина, подобострастно виляющего хвостом и спрашивающего заискивающе: «В чем же я провинился?»