Флора Шрайбер - Сивилла

Пытаясь обнаружить исходную травму, доктор спросила Вики во время ее второго посещения, случившегося через два дня после первого, знает ли она, почему Пегги Лу боится музыки (как стало ясно из последней встречи с ней) и почему музыка так беспокоит ее.

— Музыка ранит, — ответила Вики, приподняв брови и глядя на доктора сквозь тонкие струйки дыма, поднимавшиеся от докторской сигареты. — Она ранит изнутри, поскольку она прекрасна, а это вызывает и у Сивиллы, и у Пегги печаль. Они печальны, потому что одиноки и никому не нужны. Слыша музыку, они становятся одинокими как никогда.

Доктор подумала: не имеет ли это какой-то связи с исходной травмой? Возможно, речь идет об отсутствии ухода или о невнимательном отношении? Когда она поинтересовалась, почему же что-то прекрасное должно ранить, Вики загадочно ответила:

— Это как с любовью.

Тогда, глядя прямо в глаза Вики, доктор спросила:

— Было ли что-то, связанное с любовью, которая ранит?

— Было, — ответила Вики без колебаний, но уклончиво.

Когда доктор спросила, как конкретно любовь может ранить, Вики стала еще более уклончивой.

— Доктор, — сказала она, — Сивилла не хочет никого любить. Это оттого, что она боится близости с людьми. Вы видели, как она ведет себя здесь. Все это часть одной и той же мозаики — на нее находит боязнь рук, боязнь людей, боязнь музыки, боязнь любви. Все это ранит ее. Все это заставляет ее бояться. Все это вызывает у нее чувство печали и одиночества.

Доктор, прекрасно сознавая, что Вики описывает те же симптомы, которые она сама перечисляла вчера вечером, плюс любовь, захотела, чтобы ее партнерша по анализу обратилась к причинам.

— Вики, — спросила она, осторожно подталкивая ее в нужном направлении, — а вы разделяете какой-нибудь из этих страхов?

— Конечно нет, — ответила Вики.

— Почему же Сивилла боится, а вы — нет? — настаивала доктор.

— Есть существенная разница между Сивиллой и мной. Я могу делать все, что мне угодно, потому что я не боюсь.

— Но почему не боитесь?

— У меня нет для этого причин, вот и все. — Раскрываться глубже Вики не желала. — Бедная Сивилла, — вздохнула она, меняя тему, — каким это было для нее испытанием. Она чуть не задохнулась. У нее почти постоянно болели голова и горло. Она не может плакать. И не будет. Все были против нее, когда она плакала.

— Кто все? — с надеждой спросила доктор.

— О, я предпочла бы не говорить об этом, — ответила Вики с извиняющейся улыбкой. — В конце концов, я не была членом их семьи. Я лишь жила вместе с ними.

Виктория Антуанетта Шарло захлопнула дверь, которая начала было приоткрываться. Однако лучик света появился. Отсутствие ухода, а возможно, невнимательное отношение, о чем стала подозревать доктор, позволяли с большой вероятностью предполагать, что причину, по которой Сивилла не способна плакать, Вики усматривает в семействе Дорсетт.

События развивались очень быстро. Пока доктор Уилбур переваривала эту последнюю мысль, произошла бесшумная и почти неуловимая перемена, и уверенная в себе Виктория Антуанетта Шарло мгновенно исчезла. Исчез характерный для нее апломб. Безмятежно-спокойные глаза расширились от страхов, перечисленных ранее. Вики, которая не была членом семьи Дорсетт, вернулась в тело Сивиллы, появившейся здесь.

С удивлением обнаружив, что сидит на кушетке рядом с доктором, Сивилла резко отодвинулась.

— Что случилось? — спросила она. — Я не помню, как приходила сюда сегодня. Вновь фуга?

Доктор Уилбур кивнула. Она решила, что настал момент внятно разъяснить, чем на самом деле являются эти фуги. Анализ должен пойти быстрее, считала она, если Сивилла будет знать о других «я». Тогда доктор сможет представить ей то, о чем говорят другие личности, и подвести ее ближе к тем воспоминаниям, от которых она, казалось, надежно отгородилась.

— Да, — сказала она Сивилле. — У вас вновь была фуга. Но на самом деле все гораздо сложнее.

— Я боюсь.

— Ну конечно боитесь, дорогая, — успокаивающе сказала доктор. — А теперь расскажите мне… Вы ни разу не говорили об этом, но, по-моему, вы понимаете, что иногда как бы выпадаете из времени. — Сивилла напряглась. — Не так ли? — Поскольку Сивилла не ответила, доктор поднажала: — Вы понимаете, что сейчас у вас потерялся отрезок времени?

После долгой паузы Сивилла сдавленно произнесла:

— Я собиралась рассказать вам, но так и не решилась.

Тогда доктор спросила:

— Как вы считаете, чем вы занимаетесь в это пропавшее время?