Кристин Валла - Мускат

Клара Йоргенсен остановилась на тротуаре возле белого забора в водопаде света. С утра она ощущала такую бодрость, словно вообще никогда больше не захочет спать. Трава в парке была покрыта росой, будто бы земля за ночь отжала всю влагу, скопившуюся в ее недрах. Распластавшаяся по каменной стене тигуа осыпала желтые лепестки, в воздухе стояло облако цветочной пыльцы. Лепестки покрывали тротуар ковром всех оттенков апельсинового цвета, утреннее солнце играло на чердачных окнах. Крыши домов сверкали как позолоченные, перед глазами открывался фантастический пейзаж из черепицы и водосточных желобов. Клара Йоргенсен ощущала трепет листвы и птичьих крылышек. Запах древесной коры и мокрой травы смешивался с ароматом апельсинов, а сверху, как ей показалось, доносился смех, как будто там за нее радовались. Но все, что она увидела, когда подняла голову, были оплетенные зеленью телефонные провода, а над ними голубеющее, как лед, небо.

Опустив взгляд, она обнаружила, что стоит в тапочках. Улыбаясь, она подобрала газету и побрела через задний двор в сад. Сеньора Йоланда сидела в тени на белом крашеном стуле с вязанием на коленях. Клара Йоргенсен остановилась перед садовым столиком, об ее ноги тотчас же принялась тереться хромая кошка, ковылявшая на трех лапах.

— Сеньора Йоланда, — спросила девушка, — что ты знаешь о профессоре Анхелико?

Сеньора Йоланда продолжала вязать, но по лицу было видно, что она задумалась. Кое-что она слышала о профессоре, когда о нем судачили соседки.

— Бывало, что какая-нибудь девушка пыталась выманить его за границу. Но он не хочет уезжать.

На лбу Клары Йоргенсен появилась морщинка:

— Неужели он никогда отсюда не выезжал?

Сеньора Йоланда усмехнулась.

— У нас тут не принято туда-сюда путешествовать, — сказала она.

— Но ведь твой муж все время ездит.

— Он не просто путешествует. У него такая работа.

Сеньора Йоланда вздохнула немного снисходительно.

— Не забудь, сеньора Йоланда, — сказала Клара, — путешествовать называется ездить, куда тебе вздумается, и когда ты нигде скажешь, что вот я и дома.

— Да, это верно.

Вдруг сеньора Йоланда посмотрела на нее большими глазами, пораженная тем, что ей только что пришло в голову:

— Про него говорят, что у него от рождения сердце с правой стороны.

Клара Йоргенсен вздрогнула и приложила руку к груди, словно проверила, что у нее сердце на месте. Оно стучало так тихо, что его биение едва можно было различить сквозь рубашку, но ей показалось, что оно стало больше, словно за ночь успело чуть-чуть подрасти.

— Сеньора Йоланда, ты веришь в судьбу?

— Нет, — сказала сеньора Йоланда.

— А почему — нет?

— Нельзя ожидать от жизни слишком многого, — ответила сеньора Йоланда.

Затем она подняла глаза и, взглянув на гладкое личико Клары Йоргенсен, прибавила:

— Все это так зависит от обстоятельств.

Во дворе института Роса Рама уже вынесла из дома Деву. Потом она приготовила кофе и принялась протирать шваброй полы. Над головой раззолоченной Девы Марии из Фатимы [6] 13 мая — 13 октября 1917 г. в португальской деревне Фатима имело место чудесное явление Девы Марии трем маленьким детям, известное как «чудо Фатимы». Детям были сообщены три откровения о судьбах мира, втрое из них (13 июля) касалось России. сиял нимб, у ног ее стояла чаша с монетками. К концу дня чаша всегда наполнялась до краев, даже среди студентов находились такие, кто, увлеченные примером других присоединялись к этому молитвенному звону, стараясь снискать милость Божию. Роса Рама и сама кинула в чашу пять сентаво и перекрестилась, прежде чем вновь взяться за швабру. При виде Клары Йоргенсен, которая протрусила мимо, даже не вспомнив о высших силах, она лишь неодобрительно вздернула бровь. Девушка, как обычно, прижимала книжки к груди, словно хотела заглушить ими стук собственного сердца, и вприпрыжку взбежала по лестнице. Все как всегда. У доски, спиной к аудитории, стоял Габриэль Анхелико, такой же прямой, как всегда, с теми же длинными пальцами, которые только и делали, что листали страницы книг. Клара Йоргенсен застыла на пороге, чувствуя, как что-то распирает ей грудь. Ей было нехорошо, точно внутри нее что-то зреет, чего она не перенесет. Габриэль Анхелико не видел, как она вошла, но отлично знал, что она тут. Она замерла. Он медленно обернулся. Мгновение они смотрели глаза в глаза. Клара Йоргенсен почувствовала вдруг, что вот-вот расплачется. Из руки профессора выпал кусочек мела и рассыпался в мелкую крошку. Они повернулись друг к другу спиной.