Юрий Любопытнов - Мурманский сундук

— Я-то старый. И на лето всего приехал. А вы не собираетесь в город перебираться?

— Пока нет, — ответил Николай и замолчал.

Нил Петрович сказал, поднимаясь:

— Утомил я вас своим разговором. Вы уж не пеняйте старику. Наше дело такое стариковское. Не осерчаете, если я к вам когда-нибудь забреду. Я пока не привык к бирючьей жизни. Я очень рад, что не один буду в деревне. И за родник спасибо. Без воды нет житья… А кстати, воду для полива где берёте? — спросил он уже с порога.

— Пруд на задах на противоположной стороне улицы.

— Я к чему? Может, грядку-две вскопаю, зелени посажу…

Старик ушёл, пятясь задом, всем видом показывая, как он благодарен Николаю.

Двойственное впечатление произвёл он на Николая. Вроде бы благожелательный, но дотошный и вьедливый. Купил дом в деревне и заранее не узнал, а есть ли в ней колодец.

Пауль Заг, или, как он себя просил называть на английский манер, Пол нажал кнопку. Высокие двери под красное дерево распахнулись и вошла молоденькая секретарша, с короткой стрижкой, встала у порога с блокнотом и папкой в руках, ожидая, что скажет хозяин.

— Стысь не появлялся? — осведомился он, бросив мимолётный взгляд на стройные ноги и выпирающие из-под тонкой блузки груди.

— Ещё не приходил.

— Так разыщите его! — Он вскинул серые глаза на девушку.

— Я пытаюсь, но его телефон не отвечает.

— Знаю, что не отвечает, — раздражённо бросил Заг. — Пошлите кого-нибудь на квартиру… ещё куда… не знаю. Но найдите!

Он поднялся с высокого кожаного чёрного кресла и подойдя к окну, пальцем надавил на жалюзи. Пластмассовые пластины промялись. Окно офиса, расположенного в одном из тихих переулков невдалеке от Чистопрудного бульвара, выходило во двор и кроме пыльной травы, подстриженного кустарника и низкорослых деревцев, он ничего не увидел. Да и не ожидал увидеть — двор был глухой. Отняв руку, вернулся к столу и снова сел в кресло.

— Вы просили распечатку, — сказала секретарша, устремив томный взгляд на шефа.

— Положи на стол!

Секретарша, стуча каблучками по навощённому полу, прошла к столу, положила перед Загом тонкую прозрачную папку и задержалась, ожидая дальнейших указаний.

— И где его черти носят? — недоумённо произнёс Заг, не взглянув на бумаги. В эту минуту его больше интересовало отсутствие помощника, чем дела фирмы. — Отсыпается после очередной пьянки? — задал он вопрос сам себе и поднял глаза на секретаршу. — Он вчера должен был вернуться из командировки.

Секретарша молчала, так же выжидательно глядя на шефа.

— Разыщи его хоть на дне моря и срочно ко мне. И чтоб без проволочек.

Секретарша вышла. Заг посмотрел ей вслед и вспомнил Ольгу. Вчера произошла первая за всё время их знакомства размолвка. Не такая уж и серьёзная, но они чуть не поссорились.

Он достал из коробки на столе длинную сигару, хотел закурить, но раздумал. Давно хотел приучить себя к сигарам, но крепкий дым всегда вызывал у него кашель и помутнение в голове, потом начинало противно сосать под ложечкой. И как он не хотел казаться этаким 100‑процентным американцем с виду, это у него не выходило. Но коробку самых дорогих сигар всегда держал под рукой, замечал — в минуты беспокойства или замешательства тянулся к ней, но каждый раз отдёргивал руку, вспоминая, что будет нехорошо, если закурит.

Постукивая пальцами по чёрному дубу стола, размышлял в ожидании, когда же появится Алекс, его закадычный друг и помощник. Пол усмехнулся про себя: «Друг и помощник. Пропойца и игрок!» С ним они росли с детства, вместе учились в колледже, потом Стысь уехал во Францию в университет, и их пути надолго разошлись. Пол принял дела своего отца, умершего от сердечной недостаточности, возглавив крупную фирму, а Стысь долгое время работал в периодической печати, когда началась перестройка в России, был собкором одной известной французской газеты, потом сценаристом на телевидении в Цюрихе, дела его шли не блестяще, и Заг на правах старого друга приблизил его к себе. В делах, где нужна была тайна, коммерческие секреты, он был незаменим. И в Россию он взял его, надеясь, что здесь он пригодится, тем более, что Алекс хорошо знал русский язык, намного лучше Пола.

Пол ехал сюда открывать своё дело, лелея тайную надежду на одно мероприятие, от которого ждал большой пользы. Нечаянно подслушанный в детстве разговор между отцом и дедом о несметных богатствах, таящихся в России, взбередили его душу. Мало-помалу с течением времени этот разговор подзабылся, подспудная мечта отодвинулась на задний план, но когда в России к власти пришёл Ельцин и были сброшены все препоны, мешавшие свободному предпринимательству, и когда созрело решение в их компании основать дочернее предприятие в большой стране и Полу выпала роль возглавить эту фирму, давний разговор отца с дедом вновь всплыл в памяти. Он стал расспрашивать об этом деда, но тот отвечал уклончиво, говоря, что Паулю это ни к чему, не стоит даже и думать об этом, а лучше забыть совсем. Необъяснимое нежелание деда помочь ему ещё больше разожгло Пола, и он поклялся, что добьётся поставленной цели, что бы это ему не стоило.