Юрий Любопытнов - Мурманский сундук

Он лёг отдохнуть, благо в выходной это не возбранялось. Засыпая, думал: «Вот проснусь и услышу Женькин голос».

Проснувшись, он заметил, что погода испортилась. С моря дул свежий ветер, низкие лохматые тучи бороздили небо. Женьки в казарме не было. На улице его Лёха тоже не нашёл. Он несколько минут побродил по территории, поглядывая на небо, обещавшее дождь. Без цели ноги привели его в сушилку. Лёха зажёг свет. В углу должны стоять Женькины удочки, но их не было. И Охапкина озарило: Женька на песчаной косе ловит рыбу.

Он вышел на побережье, удовлетворённый, что узнал, где пропадает Власов. Море его напугало. Тёмная стена горизонта придвинулась к берегу, на него в пенных белых гребнях набегали волны.

А что теперь с косой!? У Лёхи дрогнуло сердце. Он знал, что даже в небольшое волнение эта коса становилась сначала островом, а потом и вовсе исчезала под водой. Он побежал по берегу. Так и есть. Перешеек, соединяющий наиболее высокую и дальнюю часть косы с сушей, был залит водой шириной метров двести. Впереди, в море, на небольшом клочке песчаной земли Охапкин смутно различил маленькую фигуру. Это несомненно был Женька, А он не умел плавать.

4

Рыба клевала здорово, и скоро около Женьки лежала целая её груда. Сознание того, что он заправский рыбак, наполняло его гордостью. Время летело быстро. Женька настолько увлёкся рыбалкой, что не замечал окружающего. Когда увидел, что волнение усилилось, глянул вдаль. Внутри у него похолодело, и на миг он ощутил чувство голода. Со стороны открытого моря шёл чёрный вал. Небо и море слились воедино и густой стеной надвигались сюда, неся с собой рокочущий гул и звенящую тоску. Совсем недавно узкая коса, глубоко вдававшаяся в море, представляла собой тихое пристанище для рыболова, а теперь напоминала горбатую спину кита, плывущего неведомо куда, в бесконечность.

Уже безрадостно Женька посмотрел на рыбу, кучей сваленную у ног, и когда очередная волна с шипением слизнула её и унесла в море, он не пожалел трудов своих. Скоро островок покроется водой, и ищи-свищи Женьку Власова — парикмахера и солдата. Он обернулся в сторону берега и покричал:

— Э-э-эй, а-а-аа…

Никто ему не ответил.

Мгла нависала над морем, над пядью суши, и в её чёрной пасти таяли очертания побережья.

5

Лейтенант Пилатюк разучивал со старшиной очередную шахматную комбинацию, когда к ним в каптёрку без доклада влетел Охапкин.

— Това-арищ лей-те-енант, — заикаясь и задыхаясь, прогудел он, — там… на косе Женька. Он утонет..

— Власов? На косе? — Пилатюк резко встал из-за стола. Дрогнули и рассыпались шахматы на доске. — Какого чёрта, ведь запретил я ему…

Ветер стукнул в створки окна. Пилатюк, старшина и Охапкин выбежали на улицу. Песок и пыль стелились по бетонной дорожке, раскачивались ветви деревьев. Над побережьем нависло густое облако жёлтой пыли.

— Старшина! — прокричал Пилатюк. — Готовь баркас! Поднимай всех по тревоге!

Весть, что Власов сейчас на островке, который вот-вот зальёт море, с быстротой молнии облетела комплекс. Через несколько минут на берегу собрались солдаты, сержанты и офицеры. Старшина со спасательной командой запаздывал.

Море разыгралось. Начался дождь. В густой водяной пелене ничего не было видно — мгла поглотила и косу, и Женьку. Только иногда зоркие глаза Охапкина ловили что-то среди гребней волн, и он хрипло шептал:

— Держится… жив…

— Где старшина? — нервничал Пилатюк, то поднимая фуражку на темя, то глубже надвигая на лоб.

— Куда ж здесь на шлюпке, — шептались солдаты. — Её и на воду не спустишь…

То, что случилось минутой позже, стало неожиданностью. От солдат отделилась громадная Лёшкина фигура, он по-обезьяньи попрыгал в сторону, снимая сапоги. Гимнастёрку сбросил, входя в воду. Секунду — две помедлив, дождался крутой волны и нырнул под неё. Воцарилась тишина — все, затаив дыхание смотрели на Лёшкину голову, мелькавшую среди волн, на мощные взмахи рук.

Изредка кто-нибудь радостно кричал:

— Вижу, вижу! Плывёт…

— Лёшка не утонет.

— Он плавает как рыба. Лёшка…

Прибыла команда старшины. Моторный баркас еле удалось спустить на воду — море разъярилось не на шутку. Волны одна за другой обрушивались на берег, заглатывали его и с шипением уходили обратно, широко растекаясь.

Один из мощных валов вынес из кипящей пасти моря баркас с заглохшим мотором. Ожидавшие на берегу бросились к нему и вытащили на берег. Последним из него вышел Охапкин, прижимая к себе Власова. Женька был в обмороке.