Юрий Поляков - Гипсовый трубач

Официантки мгновенно оглянулись на него, словно их тоже звали Татьянами, но потом, спохватившись, вновь занялись грязной посудой. Вскоре появилась Татьяна, неся на подносе хлеб и две порции бигоса: в тушеной капусте едва различались несколько кусочков колбасы воспаленно-красного цвета.

— Видели, что вытворяет? — Она кивнула на артефакт. — Специально не убирала, чтоб вы убедились!

— Обострение? — скорбно спросил Жарынин.

— Жуть! Скоро перекоробится… — кивнула Татьяна, смахнула крошки полотенцем в передничек и ушла.

— Что значит «перекоробится»? — глядя ей вслед, поинтересовался Кокотов.

— Сами увидите.

— Вы мне обещали рассказать про Жукова-Хаита!

— Это грустная история. Стоит ли начинать с нее день? — Он в задумчивости проделал ложкой отверстие в затвердевшей каше.

— Стоит.

— Нет. Это выбьет вас из рабочего состояния.

— Ах, значит, вы заботитесь о моем рабочем состоянии! — воскликнул писатель, растратив недельный запас сарказма.

— Конечно забочусь! — ответил режиссер так, словно вчера ничего не случилось. — Давайте-ка я лучше дорасскажу вам про Пат Сэлендж!

— Ну, дорасскажите! — неохотно согласился Кокотов.

— Вы помните, на чем я остановился?

— Конечно. Пат выбирала знаменитую женщину, чей чувственный опыт…

— Коллега, будьте проще! Она выбирала оргазм. Ей предложили на вкус: Клеопатру, Маргариту Наваррскую, мадам Помпадур, Екатерину Великую, леди Гамильтон, Сару Бернар, Мерилин Монро, Любовь Орлову, принцессу Диану, Лилю Брик… Но она выбрала… Кого?

— Не знаю.

— Думайте!

— Монику Левински?

— Вы бы еще Хилари Клинтон назвали! Выбрала она, конечно же, Мерилин Монро!

— Да, действительно, как же я не догадался! И что?

— А вот что! Наша Пат, расплатившись, благоговейно приняла из рук топ-менеджера маленькую бархатную коробочку, в каких дарят невестам бриллиантовое кольцо, принесла ее домой и, открыв, поставила рядом с фотографией покойной мамы, так и не нашедшей женского счастья ни с одним из своих четырех мужей. В мягком углублении лежал драгоценный чип, изготовленный затейниками из фирмы «Лавдриминтернешнл» в виде золотого сердечка. «Вот, мама…» — вымолвила Пат и заплакала от счастья.

— А знаете, что я подумал? — перебил соавтора Кокотов.

— Что?

— Если наука сумеет восстановить все ощущения, пережитые нами, тогда, скажем, дочь сможет испытать то, что чувствовала мать, зачиная ее… Или даже… отец, — после некоторой паузы добавил писатель и смутился.

— Сен-Жон Перс считал безграничность фантазии явным признаком ограниченности ума, — наставительно заметил режиссер и продолжил: — …Итак, всю субботу Пат готовилась к долгожданному счастью: в парикмахерской сделала себе модную прическу под названием «Космическое либидо», посетила знаменитые марсианские термы, где ее в четыре руки массировали и холили, втирая в кожу безумно дорогой крем «Купидерм», который изготавливается из семенных пузырьков млекопитающих стрекоз, обитающих только в труднодоступных районах Венеры. Вечером освеженная девушка приготовила себе торжественный ужин: артишоки, тушенные с имбирем, и варенный в ароматных травах лобстер, живьем доставленный с Земли, где деликатесных членистоногих осталось так мало, что на клешне был оттиснут номер, как на бутылке коллекционного вина. Алкоголь Пат тоже выбрала особый и очень модный: шампанское из крыжовника. Разумеется, то была лишь нелицензионная подделка знаменитого «Вологодского шипучего», производившегося только в северной области России и стоившего сумасшедших денег. На всю эту роскошь вкупе с услугами фирмы «Лавдриминтернешнл» у нее ушли без остатка пятилетние сбережения. Но Пат не жалела. Нет! Разве можно было прикоснуться к сексуальной тайне великой Мерилин, съев обычную галету из прессованных водорослей и выпив стакан дистиллированной воды, выпаренной из коллективной урины? Нет, и еще раз нет! С аппетитом поужинав, Пат приняла освежающий душ, который надо было заказывать за неделю, и легла на ложе, застеленное новыми шелковыми простынями, алыми, как паруса дурочки Ассоль, про которую Пат когда-то прочла в «Энциклопедии женских чудачеств». И вот, в сладкой истоме закрыв глаза, она затаила дыхание и вставила заветный чип…

— Куда вставила? — машинально спросил автор «Полыньи счастья», внимательно слушавший и живо воображавший описываемые события.

— Какая разница, куда! — вскипел Жарынин.

— Ну а все-таки?