Владимир Владмели - 11 сентября и другие рассказы

— А вы самим собой были?

— Да, в первый же день я пошёл на Арбат, чтобы купить сувениры для друзей. У меня там разбегались глаза, но когда я увидел матрёшек, то просто обалдел. На прилавке стояла целая банда террористов: Арафат, Саддам, Каддафи и Беня Ладен, а прямо против них — отставные израильские генералы во главе с Шароном и американские президенты под предводительством Буша. Я уже представлял себе, как привезу эти армии деревянных солдатиков домой и буду по одному раздаривать знакомым, а потом на какой-нибудь вечеринке мы устроим игру в шарады. Перемешаем всех матрёшек и будем отгадывать, кто есть кто, а если перепутаем Путина с Распутиным или Асада с Саддамом, разница невелика. Короче говоря, я забылся и по привычке спросил по-английски «Сколько стоит?». Он посмотрел на меня, шмыгнул носом и ответил:

— Дорого.

— Значит, он не признал в вас иностранца?

— Нет.

— И вы расстроились?

— Не очень. Наверно, я был к этому готов. Судя по всему, есть какая-то ущербность в бывших советских подданных моего возраста.

— В чём она выражается?

— Вы слишком молоды, вам трудно представить, что брелки и целлофановые пакетики были дефицитом и для того, чтобы их получить люди пускались на разные авантюры. Те, кому это удавалось, считали себя людьми высшей категории.

— Вам, наверно, не удавалось.

— Зато иногда от меня зависело, кому эти дефицитные товары попадали. Я тогда подрабатывал переводчиком на выставках и очень быстро научился распознавать попрошаек. Они обычно напускали на себя важный вид, подходили к экспозиции и говорили, что работают на заводе, который готов купить хорошее иностранное оборудование. Они рассчитывали, что заинтересованные представители фирмы подарят им сувениры, но для меня все их действия были шиты белыми нитками и когда они с видом знатоков спрашивали:

— Как работает эта машина? — я отвечал:

— Обычным путём.

— Ну и? — спросила Лена.

— На этом диалог обычно заканчивался. Так вот продавец матрёшек напомнил мне работу на выставке. Он моментально меня вычислил.

— Не расстраивайтесь, Илюша, ведь во всём есть свои плюсы. Кстати, вы долго не были в столице, скажите, что по-вашему здесь изменилось?

Илья пожал плечами.

— Нет, действительно, что? — она в упор посмотрела на него и было что-то зовущее в её взгляде…

— Молодёжь изменилась, — ответил он, потянувшись к бокалу и отводя глаза, — я, наверно уже отвык от столичной жизни, но в скандинавско-немецком городе Сент Поле молодёжь так себя не ведёт.

— Как так?

— Расковано до безобразия. Целуются прямо в метро. И как! Взасос и со страстью.

— А вы это делали по-другому?

— По крайней мере, я выбирал уединенные скамейки в безлюдных частях парка, а эти ничего не стесняются. Я сегодня в метро случайно толкнул одну парочку, а они на меня даже внимания не обратили. Обидно.

— А вы бы толкнули их ещё раз.

— Я и толкнул.

— Ну?

— С тем же успехом.

— Нужно было толкать так, чтобы они почувствовали.

— Нельзя. Мне советовали избегать конфликтов. У вас есть закон, по которому человека без предъявления обвинений могут держать в КПЗ целую неделю, а я совсем не хочу провести свой отпуск в каталажке.

— Кто же вас так настращал?

— Специалист по преступному миру.

— Он прошёл практический курс в тюрьме? — улыбнулась Лена.

— Нет, он работал судьёй и поэтому хорошо знает законы. Очень эрудированный товарищ, свободно говорит на блатном жаргоне и прекрасно разбирается в тюремной иерархии. Его даже приглашали преподавать криминалистику. Он мне, кстати, сказал, что в Москве народ весьма изменился с советских времён и если здесь незнакомая девушка мне улыбается — это ещё ничего не значит. Так что теперь, когда вы мне улыбаетесь, я даже не знаю, значит это что-нибудь или нет. А раньше зна-а-а-а-ал.

Лена не отводила глаз и Илья почувствовал, как в нём поднимается горячая волна, но тут же одёрнул себя. Он уже не так молод для мимолётных романов.

Он отвёл глаза и, увидев пустую бутылку, спросил:

— Ещё шампанского?

— Нет.

— Тогда выбирайте десерт.

— Не хочу.

— Почему?

— Потому что на десерт мы поедем ко мне.

После очередной порции десерта, Илья хотел закинуть руки за голову, лечь на спину и предаться философским размышлениям, но что-то ему мешало.

— Что ты делаешь, отпусти, — сказала Лена, открывая глаза.

Оказалось, что золотые цепочки, которые каждый из них носил на шее, переплелись. Её крестик зацепился за его шестиконечную звезду и это неожиданно связало их. Илья аккуратно распутал узел и спросил: