Эльчин Сафарли - Тысяча и две ночи. Наши на Востоке (сборник)

Раздан — городишко небольшой, да препаршивый. Дело там есть всем и до всех, все и всё про всех знают, а если и не знают, то обязательно догадываются, своевременные выводы делая. Провинция, Восток, Кавказ. С войной жить там стало еще паршивее. Ясное дело, не с чего жиреть, света нет, газа — самая малость, из еды один хлеб с мацуном [20] Мацун — кисломолочный напиток наподобие йогурта. , и то, пока в очереди отстоишь — семь потов сойдет, потому как очередь с раннего утра занимать надо. Ну так — национальное самосознание и идея «Великой Армении» важнее сытого желудка и теплой квартиры, намного важнее, и куда там отдельно взятой женщине без мужа в политике разбираться. Правда, один раз, по женской глупости, Ануш перебила Вартана на собрании домкомитета. Что тут началось!

Вартан был политически грамотным, человеком небедным, влиятельным и даже главой местного отделения какой-то «партии национального самоопределения». Его и исполнительная власть побаивалась: если и не прудила в штаны при его появлении, то как минимум предпочитала не связываться. Бес эту партию знает, но завязки у Вартана были, говорят, от Еревана до самого Лос-Анджелеса. И когда на собрании домкомитета Вартан, войдя в раж, стал стучать кулаком по трибуне и громко так говорить, что, мол, на алтарь Великой Армении, если понадобится, надо положить даже своих детей, как Авраам сына своего перворожденного, она возьми и спроси, где находится алтарь Великой Армении, тут, в Раздане, или в Марселе, во Франции, и если алтарь тут, то почему сын Вартана вот уже как целых полгода в том Марселе учится и возвращаться, чтоб на алтарь лечь, не собирается?

Зал загалдел, Вартан позеленел от злости, но так ничего и не ответил, правда, по глазам его Ануш поняла, что все еще впереди, потому как таких выпадов он не прощает. Гром грянул чуть позже, ровно через полгода, когда ее сыну стукнуло восемнадцать. Возраст призывной, кому ж еще защищать родную страну и общенациональную идею от турецкой угрозы, как не сыну матери-одиночки без денег и могущественных родственников? Не Вартанову же сыну, нет, ни в коем случае, он парень здоровущий, кило эдак девяносто с гаком, такого не всякий жертвенник выдержит, а вот сын Ануш — он сложением поминиатюрнее будет, а в таком разе там, на алтаре-жертвеннике, ему самое место. Как тому голубю, которому лапку надрезают — хрясь — и приличествует жертве сожаление во сто крат большее, нежели тому, кто жертву оную приносит. И не удивляйтесь: реальный обычай, так оно все и происходит.

А начиналось все с обычных драк стенка на стенку. Ну, это когда парни из одной деревни, намотав на кулак ремень с увесистой (порой и заточенной) бляхой, шли навалять парням из соседнего села. Людям альтернативной, так сказать, национальности и религии, и которых не жалко ни при каких обстоятельствах (то, что после семидесяти лет, проведенных под сенью бороды Маркса и научного атеизма, оба народа о своих верах имели самое отдаленное представление, стало ясно позже). Туда и сюда, оттуда и отсюда сновали хитрые людишки с кожаными портфелями, нашептывали всякое, подзуживали, собирали молодежь по вечерам для лекций об умном, о традициях и об истории, да только история была какая-то хитро-однобокая, в духе «а по соседству с нами, такими трудолюбивыми пахарями-строителями-созидателями — любимцами Создателя, поселились варвары». Всем обещали вольготную жизнь, денежные пособия, дефицитные товары вне очереди и защиту от милиции в случае чего. И с участковыми они ладили, и со шпаной умудрялись не ссориться. Люди проницательные, конечно, сразу же на это внимание обратили, и только диву давались, как у них это получается…

Нет, прости великодушно, дорогой читатель, это я не то чтобы тебя намеренно в заблуждение ввел, это я сам по скудоумию ошибочку допустил. Все начиналось совсем не с драк и никак не с людей с портфелями, а с газетных статеек во всяких «Бакинских Рабочих» да «Ереванских Партийцах». А ниточки, привязанные к мягким лапкам брызжущих слюной, но не блещущих умом марионеток шли далеко-далеко наверх, с солнечного юга на пасмурный север. В Москву, в Кремль, или в Вашингтон, в Белый дом, до востребования по надобности. Это и коту понятно: если глупые люди начинают кричать проникновенные и берущие за душу вещи, значит, где-то неподалеку находится будка суфлера, в которой сидит кто-то очень и очень умный. Справедливости ради надо заметить, что будка может находиться на порядочном от сцены расстоянии, но что такое это «далеко» в наш век, столь скорый на перемещения, передачу информации и на расправу как результат…