Альберто Васкес-Фигероа - Айза

Однако было ясно, что Акилес Анайя заранее знает, что будет дальше, и в тот момент, когда тигр замер в растерянности, он прицелился и нажал на курок. Вспышка выстрела озарила тьму, и по саванне прокатился страшный грохот, отражаясь от пальм и парагуатанов.

Когда гром выстрела окончательно стих, оставленное им пространство заполнило громкое рычание, а затем — рев боли и шелест травы и кустов: это зверь прыгал и катался с бока на бок по чапарралю.

— Сидите тихо! — прошептал льянеро. — Замрите и глядите в оба, потому что он вполне может броситься в атаку. Он разъярен и напуган, а поэтому стал намного опаснее!

Ночь оказалась еще длиннее, поскольку дремать было нельзя. Стало еще страшнее, когда за рычанием последовали едва различимые звуки, а затем — тишина, нарушаемая только шорохом ускользающего тела, треском сучьев, шепотом ветра в сухой траве и навевающим тоску пением одинокой яакабо, как будто явившейся на смену птицам-бомбардировщикам, которых распугал грохот смерти.

Сидя здесь, Асдрубаль, сжимавший в одной руке револьвер, из которого ни разу в жизни не стрелял, и чувствуя, как другая вспотела от страха, невольно вспомнил ту, другую, такую же долгую ночь, когда неведомое гигантское морское чудовище настойчиво терлось о потрепанную шхуну посреди океана во время нескончаемого плавания, которому суждено было привести их с Лансароте в Америку.

Та ночь тоже была ночью страха в ожидании заключительной атаки — с той разницей, что сейчас рядом не было Айзы, чтобы уверить их, что с рассветом задует ветер и чудовище навсегда исчезнет в глубинах.

— Здесь что, никогда не рассветает? — пробормотал он, когда у него начали болеть глаза от беспрерывного вглядывания в темноту.

— Каждый день, — насмешливо ответил старик. — Но всегда в одно и то же время.

— Очень остроумно!

— Неужели ты думаешь, что сегодня сделают исключение, потому что мы обделались от страха?

— Вы тоже?

— Ну, конечно, сынок. Разумеется! Деметрио-Цаплю ударил лапищей точно такой зверюга, вытянул из него кишки, зацепив их когтями, и унесся вскачь, словно пьяница, который тащит за собой серпантин на карнавале. Чтобы его похоронить, нам пришлось натолкать ему в брюхо газеты. А теперь молчок: если он нас услышит, будет хуже!

Они повиновались и сидели тише воды ниже травы до тех пор, пока молочный свет не начал прижимать ночь к льяно: для начала стер с неба звезды, затем выставил на обозрение плюмажи самых высоких пальм, потом — кроны арагуанеев и каоб, и под конец — кусты чапарраля и простор бескрайней саванны.

— Клянусь своим тайтой, сейчас наступит самое худшее! — воскликнул Анайя, обведя долгим взглядом окрестности. — «Свинцовая лапа» залег где-то в зарослях, и тут бабушка надвое сказала: может, дохлый валяется где-то пузом кверху, а может, жив-живехонек и обозлен, выжидает, когда мы подойдем ближе, чтобы показать нам когти. Именно так и погиб бедняга Цапля: когда шарил в кустах. Я стоял вот так, а он — метрах в трех, но мы не заметили зверя, пока тот не взвился в воздух. У этих чертовых «пятнистых», можно сказать, пружина в заднице.

— И как же мы поступим?

— Перво-наперво, отольем, — ответил старик, медленно расстегивая брюки. — А потом решим, то ли вернемся домой, оставив его подыхать, то ли рискнем тем, что он выпустит нам кишки.

Себастьян тоже помочился, издав при этом вздох явного облегчения, и заметил:

— Надо его найти.

— Вот это правильно, сынок! Вот это правильно. Как говорит пословица: «Рыбу не поймаешь, не замочив задницу, а тигра — не наложив в штаны». Пошли!

Он махнул рукой, призывая спутников сойти с крохотного пригорка, но тут Асдрубаль остановил его, тронув за плечо, и кивнул в сторону равнины: по ней приближалось облако пыли, которое поднималось в рассветное небо под копытами лошадей.

— Кто-то едет, — сказал он.

Они вгляделись, и Асдрубаль первым узнал всадника, который ехал во главе вереницы лошадей.

— Это Айза! — воскликнул он.

Это действительно была Айза, которая как раз в этот момент нырнула в чапарраль, направляясь прямо к ним.

— Но что она делает? — воскликнул льянеро. — Она что, сошла с ума? Если где-то здесь бродит тигр, он может на нее наброситься.

Они стали размахивать руками и кричать, чтобы она не приближалась, однако девушка только помахала им рукой и продолжила свой путь.

Акилес Анайя навел винтовку, приготовившись выстрелить при появлении зверя, а Асдрубаль и Себастьян кинулись навстречу сестре, чтобы ее защитить.