Владимир Ерохин - Вожделенное отечество

В "Домострое" сказано: "Будучи послан с каким-либо делом, иди именно туда, куда тебе назначено, и выполняй порученное тебе, не взирая ни на что, не отвлекаясь ничем посторонним". Так, идя по Божьему призыву, не глядим по сторонам и не отклоняемся, даже если нас увлекают в сторону благие помыслы.

У дельфина ноздря на затылке.

У слона нос, рука и губа соединились.

Видение Маяковского: "А рядом, с лицом, что равно годится быть я лицом, и ягодицей, а адолицая полиция".

Сирано де Бержераку массу неприятностей приносил нос.

"Нос" Гоголя оторвался и вёл автономное существование.

Психоаналитики увидели в этом сексуальную символику.

Исполненным символики казался им и Мальчик-с Пальчик.

И — Дюймовочка Андерсена.

Пол — та или иная сторона (человеческого существа).

Бог пола не имеет. Вместе с тем подчёркивается его мужество: Отец.

Женская сторона Божественного существа выражена идеей Софии — Премудрости Божией.

Богородица...

Пол (floor) как основа, базис, фундамент, берег ("об он пол Иордана"). Оберег, уберёг.

Латиняне фиксировали в термине "sex" рассечение и часть.

В славянском языке это выражено яснее и лучше: пол, половина. При их соединении восстаёт цельный человек.

От тела человека исходит, излучается энергия. Излучение.

Мы говорим: пол-яблока, пол-арбуза. И не спрашиваем при этом: какой пол?

Исцеление — восстановление. Coitus — соединение. Gents — мост.

Счастье — соединение частей (полов, половин). Нераздельный человек. "Мужчину и женщину сотворил их."

Sex — от латинского sectum. Secare: рассекать, разделять. Часть — секция, секта. Насекомое: insect — поделённое на части, всеченное, рассечённое, усечённое.

Усекновение. Вивисекция.

Разлука любящих сердец — всегда вивисекция.

И земля, и вода суть эмблемы первовещества (материи) — по ионийцам.

Культура — обработанная почва (земля). Почва — початок — зачаток — зачало — начало, зачатие. Почка. Почивать. Почва почивала до обработки (культивации).

Интеллект — вскапывание земли (in tellum).

Terra и terror — земляное страшилище, ископаемое чудище (чудовище).

Культивация — культура — культ.

Памятник Магомету стоял в сквере около мечети в Твери, исламизируя пространство.

— Я, помню, назвал как-то нашего старшину антифашистом — так он ужасно возмущался.

— Ну да, ведь "антифашист" буквально значит — "вместо фашиста".

— В СССР называли немецкий нацизм фашизмом, чтобы избегать термина "национал-социализм", потому что строили социализм.

— В Италии не было антисемитизма — и в принципе не могло быть — это было бы просто смешно. Попробуйте отличить итальянца от еврея!

— Муссолини подвесили за ноги те, кто питали к нему личную неприязнь: он оскорблял людей, накачивая их, в качестве наказания, касторкой. По дороге домой они обкакивались, что и показано в фильме Феллини "Амаркорд".

— Немцы измеряли черепа — иначе отличить их от евреев просто невозможно. Русские смотрят на носы — и поступают очень глупо, потому что русские должны быть именно носатыми, в отличие, например, от мордвы.

— Взять, к примеру, украинский народ. Является он богоносцем или нет? Или он входит, как часть, в великий русский народ? Или, наоборот, русские являются частью великого украинского народа, если считать от Киевской Руси?

— Кстати, я придумал, что делать с Черноморским флотом! Его надо отдать Крыму — для нужд туризма.

— Жители севера Франции и севера Германии так же схожи между собой, как жители юга Франции и юга Германии. Когда мы говорим: "Франция", имеется в виду не менее тридцати совершенно различных народов — провансальцев, гасконцев, бургундцев, норманнов... То же самое — Германия. И тем более Россия. А уж Англия — слоёный пирог, ещё и горизонтально поделённый. Италия — то же самое.

— Да отец Александр Мень вообще говорил, что все народы Средиземноморья, как бы они ни назывались, — один и тот же народ.

Симеон Новый Богослов писал: "Сатана, с подчинёнными ему духами, приобрёл право с того времени, как при посредстве преслушания причинил человеку изгнание из рая и отлучение от Бога, невидимо колебать и ночью, и днём словесность каждого человека, одного много, другого мало, одного больше, другого меньше, и не иначе можно оградиться уму, как непрестанной памятью Божией. Когда силой креста напечатлеется в сердце память Божия, тогда он утвердит и непоколебимости словесность.