Антон Соловьев - Lubvi.NET

Лена лежала на диване, обхватив руками мои плечи. Я был сверху. Хотя по большому счету для меня это не имело особого значения. Но я знаю некоторых мужчин, которые никогда не позволят оседлать себя в кровати женщине, при этом за пределами постели женщины помыкают ими как хотят.

Лена выгнула спину, с губ слетел почти беззвучный крик восторга. Я убыстрил ритм и на самом пике замер, мысленно сосчитал до трех и начал с новой силой, главное, чтобы хватило дыхалки. Лена уже начала кричать. По моим внутренним часам прошло минут двадцать пять, я начал выдыхаться, а Лена была уже практически без сознания от захвативших ее чувств. К горлу подкатило знакомое сладкое чувство. Еще пара минут, и я кончу. Я не задержал момент оргазма. В случае с Леной это был бы просто перебор. Я чувствовал, как на миг меня охватила волна блаженства, и я в бессилии опустил голову на грудь Лены.

Радость, счастье, восторг. Все ушло до следующего раза. Я встал с кровати и пошел искать сигареты. Лена лежала и даже не хотела открывать глаза.

— Это было волшебно! — шептала она. — Ты такой классный! Стихи! Нет, здорово, что мы тогда пересеклись в буфете.

— Наверное, — как-то рассеяно ответил я и пошел на кухню курить.

Через некоторое время пришла Лена, села рядом, посмотрела на меня влюбленными глазами. Я же думал только о том, что успел оплатить счет и в запасе у меня есть еще пара дней, тем более у меня теперь две партнерши. Тогда я еще подумал, что это начинает походить на какую-то безумную игру.

Мы оба устали и поэтому, выпив чай, пошли спать. Лена попыталась прижаться ко мне, я же инстинктивно отстранился от нее, сам не зная почему. А ночью мне снилось, как спартанцы жгли корабли афинян. Еще был разграбленный город с трупами детей и стариков на улицах, а потом мы делили награбленное, рассовывая кольца и золотые монеты по пыльным дорожным мешкам. Непреклонные, железные дети Спарты.

С Леной мы встречались до конца осени. Первый месяц прошел очень бурно. Мы занимались сексом раза по три в неделю, а то и чаще. Правда, и Свету я тоже не забывал. В общем, хоть какое-то разнообразие. Затем у меня появилась еще одна девушка из университета. Такая же длинноногая пустышка, которая только и твердила, что мне с тобой классно в постели, но едва я почувствовал, что мне с ней становится скучно, я тут же ее бросил. Бросил легко и непринужденно и завел роман с первокурсницей, которую, не испытывая никаких мук совести, затащил в постель после долгих уговоров и горячий признаний в любви. Думаю, не стоит говорить о том, что я ей читал средневековые сонеты.

Но даже несмотря на то, что девочка дрожала от ужаса и лежала как бревно, в этом была какая-то прелесть. В маленькой, совсем девичьей груди и в пятнах крови на простыне. Я бросил ее через две недели, но она это перенесла спокойно, во всяком случае не выставляла свои чувства напоказ. Эмоционально нестабильных женщин я всегда опасался и старался с ними не иметь никаких близких отношений, даже если они были красивы как нимфы.

Яне я отомстил, при этом отчетливо понимая, что мстить в общем-то не за что, а значит, глупо. Я сам сделал свой выбор. Не смог ее понять и простить. Но от того, чтобы не целоваться с очередной подругой, едва Яна покажется где-нибудь поблизости, я удержаться не мог. Один раз она даже заплакала. Наверное, от обиды. Впрочем, не знаю. Я чувствовал торжество. Ведь то, что я испытал, не шло ни в какое сравнение с ее глупыми слезами.

Ближе к середине следующей осени романы с журфаковскими девочками мне надоели. Не скажу, что все молоденькие журналистки были исключительно глупыми красивыми бабочками. Вовсе нет. Среди них было достаточно много умных, ярких личностей и прекрасных любовниц. Просто я чувствовал, что мне пора менять место охоты. Тем более что мир журфака МГУ слишком мал и я за второй год обучения уже снискал себе славу молодого человека, который неизменно бросает своих девушек, едва познакомится с кем-то, кто ему на данный момент больше нравится. Впрочем, это останавливало далеко не всех. И, тем не менее, место охоты нужно было срочно менять.

К Свете я ходил с завидным постоянством. Рассказывать о своих похождениях мне не хотелось, но, как ни странно, ей было очень любопытно и она буквально клещами вытягивала из меня рассказы о моих новых пассиях, не гнушаясь сдабривать их едкими комментариями. Я не чувствовал в ней ревности. То ли она ее слишком хорошо скрывала, то ли ей и вправду было все равно, потому что она знала: другие женщины — приходящие и я все равно вернусь к ней.