Антон Соловьев - Lubvi.NET

После концерта мы немного погуляли по Старому Арбату, поужинали в каком-то недорогом, стилизованном под американскую забегаловку ресторанчике, а затем она посмотрела на меня своим пронзительными, темно-карими глазами и сказала: «Ну, поехали к тебе?» Я кивнул.

Перед дверью в мою квартиру случилось что-то совсем уж странное. Ксюша стояла и не решалась войти. Словно опомнившись и решив: «А что я вообще здесь делаю, зачем я иду в квартиру к совершенно незнакомому молодому человеку?»

— Ну, что же ты? Проходи, будь моим гостем.

— Ты разрешаешь мне войти? — спросила она совершенно серьезно.

— Конечно, по-твоему, зачем же еще я пригласил тебя?

— Вот теперь мне можно войти. — Она повернулась ко мне, и чуть заметная улыбка тронула ее губы.

Но, переступая порог, она как-то внутренне напряглась. Будто бы ожидая удара от какой-то невидимой силы.

— Не ожидала, что у тебя квартира освященная, — сказала она, снимая свои изящные высокие сапожки.

— Откуда ты знаешь? — вздрогнув, спросил я.

— У тебя крестик деревянный висит над дверью. Такие обычно батюшки вешают, когда квартиру освещают. Вернее вешали, сейчас обычно просто стикер с крестом.

— А почему бы и не освятить? — пожал плечами я. — Это старинный обычай.

— А ты это только как обычай воспринимаешь? — Она с искренним удивлением посмотрела на меня.

— Нет, — серьезно ответил я. — Я думаю, что это имеет силу.

— Правильно думаешь, — ответила она. — Ты мне сделаешь горячий кофе? Я что-то замерзла.

— Сделаю.

Мы устроились в моей комнате и стали пить горячий кофе. Я тоже порядком промерз. Все-таки весна еще окончательно не вступила в свои права. Мы продолжили разговор о религии.

— Значит, в силу обрядов ты веришь? — спросила она.

— Верю, — ответил я. — Только не особо придерживаюсь их.

— Напрасно. — Она улыбнулась.

— Послушаешь тебя, так ты прямо за церковь. Не похоже это на девушку двадцати трех лет.

— Почему же? Ты что, считаешь, что в церковь ходят исключительно девушки в платочках и юбках до пят, стыдливо опускающие глаза, когда в метро им улыбается молодой человек.

— Нет.

— Но ведь тебе трудно было бы представить меня стоящей в церкви на службе. Ведь так?

— Да. Даже если ты будешь по-другому одета.

— Тебя не обманешь, маг и рыцарь. — Она улыбнулась.

А я лишь рассмеялся в ответ. Рассмеялся скорее чтобы снять излишнее напряжение. Что-то меня начинали раздражать эти разговоры.

— Ты прав, в церковь я не пойду.

— Сейчас у молодежи две крайности по поводу религии. Либо соблюдаем все обряды и спорим на форумах до хрипоты о христианстве, либо ничего не соблюдаем и на тех же форумах кричим, что вера в Бога — это одно, а религия — это опиум для народа, священники наживаются на вере, а Господь учил бедности.

— Ну, ты знаешь, насчет веры и религии можно спорить бесконечно. Одно могу тебе сказать — не было бы религии, не было бы христианства, и Христос так и остался бы безумным учителем, которого распяли по доносу первосвященников.

— В том-то все и дело, — ответил я, — что если бы за христианством не было реальной силы, реальных чудес, знамений, правды наконец, то оно бы не покорило весь мир.

— Буддистов все равно больше.

— Просто китайцев больше. — Я улыбнулся.

— Ты знаешь, вот что я тебе скажу. Отрицать Бога может только безумец. — Она пристально посмотрела на меня. — Такие люди мне не интересны. Ведь каждый получит по вере своей. Так ведь в писании сказано? Вот они и получат свою конечную смерть.

— Страшно это, может, в сто раз хуже пекла.

— Не знаю. — Она вздохнула. — Да и знать не хочу. Пустота берет пустоту. А по поводу христианства вот что я тебе скажу: христианство — это замечательная религия, которая учит добру и милосердию. Но это религия толпы, стада. Все просто: согрешил, пошел покаялся, потом опять согрешил, потом опять покаялся. А Бог он добрый, он все простит. Христианство — это религия слабых, которые не хотят идти своим путем, это религия нищих духом.

— Так уж и были нищие духом те, кто шел на арены Колизея в пасть ко львам, — я в который раз вспомнил «Камо Грядеши». — Так уж были нищи духом проповедующие у диких народов даже без надежды выжить. Можно ли назвать нищими духом императора Константина, Карла Великого, Людовика Святого?

— А ты уверен, что эти правители верили в Бога? Ты говорил с ними? Ты знаешь, о чем они думали? У них был крест на шее, а руки в крови по локоть. Я ничего не имею против христианства, хотя мир был бы другим без него. Может быть лучше, может быть хуже. Не знаю… — Ее лицо стало необыкновенно серьезным. — Но к Богу у меня накопилось много вопросов.