Питер Гитерс - Кот и хозяин. История любви. Продолжение

К несчастью, мы с Дэвидом согласились принимать участие в шоу, организованном «гениальными» личностями. На первой конференции нам сообщили, что сценарий комедийного шоу сродни поэзии. Отлично. Продюсер не считал себя Нилом Саймоном или Артуром Миллером, он скромно вообразил себя в роли нобелевского лауреата У. Б. Йитса. Возможно, мы смогли бы поставить шоу «Мне нравится Леда и лебедь» или «Приключения последнего героя в Византии. Воссоединение».

Проблемы начались, когда в процессе написания первых тринадцати эпизодов и постановки программы стали увольнять коллег по цеху.

Первым ушел исполнительный продюсер, вслед за ним несколько писателей, включая одного деятеля, который в процессе обсуждения идиотского эпизода со скучной вечеринкой-сюрпризом выразил уверенность, что у шоу есть все шансы стать настоящим чеховским творением. Наняли новых авторов, затем уволили. Один писатель был принят на должность консультанта. Он пришел на собрание, поругался с шефом, его сразу уволили. Хотя нет, не настолько быстро — автор успел получить чек на крупную сумму, который помог ему пережить потрясение. История с гонораром вызвала недовольство среди писателей, которые работали много, а получали мало. Не успела работа стабилизироваться, как мы оказались в глупейшем положении. На шоу пригласили актрису, которая по сценарию должна была быть великолепной, сексуальной и неотразимой. К сожалению, звезда могла приглянуться только слоненку Дамбо, потому что со времен былой славы набрала фунтов тридцать. Положение осложнялось. Мы поняли трагичность положения, когда узнали судьбу первого сценария. Мы с Дэвидом реалисты и решаем проблемы по мере их поступления. Сценарий на сорока четырех страницах был действительно смешным и забавным, хотя мы понимали, что не дотягиваем до уровня комедий режиссера Престона Стерджеса. Конечно, не Йитс и даже не поэт-сатирик Огден Нэш, но в работе прослеживался сюжет и соблюдалась определенная последовательность.

После просмотра смонтированной записи мы с ужасом поняли, что шутки вырезаны, а шоу потеряло всякий смысл. Абсолютно непонятный сюжет, бред. Наш заклятый враг умудрился переписать сценарий шоу и настолько его порезать, что случайный зритель никогда бы не понял, о чем речь. Кроме того, задумывалась легкая современная комедия, а получился фильм для домашнего просмотра в стиле Евы Браун. Самое страшное — наши имена фигурировали в заглавных титрах. Чтобы читатель смог оценить, насколько отвратительной получилась комедия, скажу, что Нортон, любивший путаться под ногами, после просмотра первой сцены ушел и спрятался среди труб отопительной системы. Коту было намного интереснее ползать по старым ржавым коммуникациям, чем быть свидетелем медленной и мучительной смерти карьеры собственного отца. Показ завершился, дверь распахнулась, и в комнату вошел директор-продюсер — человек, ответственный за этот ужас.

— Думаю, это мое лучшее творение! — объявил продюсер.

Тишина.

— Мне кажется, шоу может стать самой известной и популярной программой на телевидении! — провозгласил продюсер. Серьезно, он именно так и сказал.

Мы молчали. В тот момент поговорка «Молчание — золото» обрела истинный смысл. Однако рано или поздно нам пришлось бы набраться храбрости и заговорить. Гений решил, час пробил.

— Как вам? — потребовал ответа продюсер.

— Ну, — забормотали мы невнятно. — Очень хорошее шоу, но есть над чем поработать. Мы могли бы написать пару сцен.

— Бессмысленно работать над совершенством, — ответил продюсер.

Он не стал прилюдно называть нас необразованными дикими варварами, но ясно дал понять: мы именно такие.

Босс вышел из офиса, хлопнув дверью, а мы поняли, что работаем на умалишенного и пора забыть о покупке небольшого частного острова в Карибском море на причитающийся гонорар. Промучившись три месяца, мы покинули шоу из чувства самоуважения. Новость о том, что программу свернули, принесла успокоение.

Я усвоил несколько полезных уроков, которые торжественно обещаю помнить всегда. Во-первых, я больше не буду сотрудничать с теми, кто считает свой труд совершенством и не допускает мысли о правках, новом видении или форме. Такое отношение — полная противоположность творчеству. Во-вторых, я больше не буду сомневаться во вкусе Нортона. Если в следующий раз кот уйдет с шоу, я последую за ним.

Итак, освободившись от бремени, я был готов изменить жизнь. Дженис тоже. Оставался Нортон.