Питер Гитерс - Кот и хозяин. История любви. Продолжение

Я указал достаточно простую причину. «Лионский кредит» — самый удобный банк, имеет филиалы по всей стране. Более того, ближайшее отделение в Кавайоне. Самый крупный банк, самый лучший и самый близкий. Вот и все!

Месье Ребат с несчастным видом закивал головой. Он, конечно, не производил впечатления крупного мужчины, но начал еще сильнее съеживаться у нас на глазах.

— Я так и думал, — вздохнул он.

— Есть проблемы? — спросил я. На самом деле мне было не очень интересно, но я чувствовал, что просто обязан задать этот вопрос. И не ошибся.

— Это не «Лионский кредит», месье.

— Не «Лионский кредит»? Но вывеска…

— Это «Лионский банк».

Мы с Дженис переглянулись, Нортон отказался даже смотреть на нас. «Разве это не одно и то же?» — спросил я, стараясь держать себя в руках и не выглядеть жалко.

Месье Ребат покачал головой и с тоской посмотрел на нас, а затем с еще более несчастным и удрученным видом сказал: «Еще не поздно все отменить. Я пойму». В глазах Дженис заблестели слезы, она практически влюбилась в месье Ребата, оценила его доброту и внимательность. Итак, поколебавшись несколько секунд, мы покачали головами и смело заявили: «Ни в коем случае! „Лионский банк“ — наш банк». Сотрудники готовы были устроить праздничный парад. Не знаю, когда последний раз банк обслуживал клиента, но к нам отнеслись очень тепло и душевно. Месье Ребат пожал Дженис и мне руку, погладил Нортона и рассыпался в благодарностях. Затем он с гордостью провел нас по банку (экскурсия длилась ровно четырнадцать секунд), представил сотрудникам, те ошеломленно смотрели и не могли поверить, что мы действительно вложили деньги в их «скромный», не побоюсь этого слова, бизнес. Впервые для банка наступили великие перемены.

Очередной переполох был вызван приездом Норма из Нью-Йорка. Мой друг хотел обменять американские доллары на франки. Что тут началось! Клянусь, банковские работники даже не знали обменного курса! Я три раза переспрашивал и не верил собственным ушам. Затем началась беготня и суета в поисках денег для обмена пяти сотен долларов. Валюту искали везде: в ящиках, в кабинетах, под документами. Наконец наскребли достаточную сумму во франках и с гордостью протянули деньги Норму.

Каждый раз, когда мы приезжали в банк, месье Ребат выходил из кабинета, широко улыбался, пожимал руки, интересовался здоровьем. Затем он, по обыкновению, дарил ручку или календарь. Кстати, кому-нибудь нужны шесть настенных календарей с изображением «Лионского банка»? Знакомые удивлялись, узнав, в каком банке мы храним деньги, но в остальном все было хорошо. На самом деле ни Дженис, ни меня нигде так качественно и настолько душевно не обслуживали, что еще раз подтверждается гениальным высказыванием кого-то из спортивной элиты (точно не помню): «Лучше быть счастливым, чем хорошим».

Следующим пунктом программы стало знакомство с местными виноделами. Сначала мы застенчиво зашли на территорию виноградника, находившегося в пятнадцати минутах ходьбы от дома, где продавалось местное вино производства хозяйства «Месье Бонелли и Филс». Месье Бонелли оказался мужчиной около восьмидесяти. Дегустируя превосходное вино урожая восемьдесят шестого года, мы завели разговор. «Чем вы занимаетесь?» — поинтересовался винодел, гладя Нортона. Узнав, что я писатель и сочинил повесть о коте, которого он сейчас чешет, месье Бонелли спросил, слышал ли я о месье Бекэ. Я отрицательно покачал головой, глаза старика широко раскрылись от удивления. «Бекэ! — воскликнул он. — Вы никогда не слышали о Самюэле Бекэ?» Наконец я понял: проблема в произношении. Он спрашивал о Самюэле Беккете. Я успокоил винодела и подтвердил, что слышал о месье Бекэ.

«Он покупал у меня вино, — рассказал Бонелли. — До войны, тогда Бекэ работал над пьесой „В ожидании Годо“. Он писал ее по-французски. В то время писатель жил в Руссильоне и приходил ко мне каждую среду. Обычно он покупал три бутылки красного вина и флиртовал с моей женой. В молодости она была красавицей». Месье Бонелли вытащил истрепанную книгу «В ожидании Годо». Беккет не только покупал здесь вино, он писал о хозяине. В середине французской версии пьесы, которую автор впоследствии сам перевел на английский, один из бродяг действительно говорит: «Пошли к Бонелли, купим вина».

Беккет — мой кумир, величайший писатель нашего века, автор знаменитого английского романа (на самом деле трилогии: «Моллой», «Малон умирает» и «Неназываемый»), поэтому слова винодела произвели на меня сильное впечатление, не говоря уже о посетившем вдохновении. Освещенные призраком Годо, мы купили еще несколько бутылок вина у месье Бонелли. Кстати, больше, чем собирались. Когда мы выходили на улицу, хозяин окликнул нас: «Возможно, через несколько лет я буду рассказывать посетителям, что месье Нортон тоже покупал у меня вино». Почему бы и нет, но тогда книга будет называться «Призывное мяуканье в ожидании Годо».