Ирина Комиссарова - Школа. Остаться в живых (сборник)

Все это было бы похоже на скверный фильм, если бы не происходило прямо сейчас.

— Ты не будешь жить, — твердит Машка.

— Дура сумасшедшая!

С этими словами Светка вырывается и отскакивает прочь. Даник крепко обнимает Машку сзади. Это выглядело бы довольно эротично, если бы фильм начался именно с этого момента. Да на нем же и кончился.

— Ма-ша, — шепчет Даник ей на ухо.

Она могла бы его ударить. Но она просто закрывает глаза.

— Я все знаю, — говорит он. — Я уже все знаю.

Если бы это и вправду был фильм, оператор показывал бы только их двоих. Остальных как бы и нет здесь. Остальные не нужны.

Кому нужен Витюша, герой-любовник в потных носках? Кому нужна старая ворона Лариса Васильевна, которая мгновение назад отворила дверь и застыла, щелкая клювом от возмущения? Кому нужен жирный задрот-охранник, который что-то услышал и уже поднимается по лестнице, чтобы успеть столкнуться в дверях с убегающей Светкой? Да кому нужна и эта Светка, ревнивая дура, из-за которой вся эта история закончилась, как сказали бы раньше, идиотским фарсом?

— Я не понял сразу, прости, — говорит Даник Маше на ухо.

Очень нежно.

Девчонки подходят тоже. Кто-то по-дружески берет Машку за руку. Пальцы у Машки длинные, красивые. Только ноготь она успела сломать.

— Что здесь происходит? — вопрошает Лариса Васильевна.

Да как бы и ничего.

Все чудесно.

Можно начинать урок истории. Про которую еще Уинстон Черчилль говорил, что она никого и ничему не учит.

Он врал, этот Уинстон.

Все видят, как Даник собирает вещи и садится рядом с Машкой. Рисует для нее в тетрадке какие-то загадочные круги. Все видят, как она улыбается сквозь слезы.

— Кстати, я с папашей поговорил, — шепчет он ей. — Он же у себя в банке в кредитном комитете заседает. Он денег даст, вообще без проблем. Понимаешь?

В глазах Машки не видно радости. Что-то новое появилось в ее взгляде. Особенно когда она смотрит на него.

— Ты будешь скучать? — спрашивает она тихонько.

— Не буду.

Он улыбается своей удивительной улыбкой (как Элвис, сказала бы Лариса Васильевна). И продолжает:

— Если я соскучусь, я просто к тебе приеду. Поедем на колесе кататься. Поедем?

Никто не слышит, что отвечает Маша.

Витюша сидит с гитарой на подоконнике. За окном совсем стемнело, но лампу из «икеи» на длинном гибком кронштейне он почему-то не включает.

Дома — никого, только телевизор бормочет в родительской комнате. Ноутбук валяется на диване — закрытый.

Было довольно забавно посмотреть порнушку, где он сам — главный герой… Хорошо, догадался в тот раз включить веб-камеру.

«Теперь вообще все будет как надо», — думает Витюша.

Они все уедут в свой Лондон, а он останется. Вот уж скучать по ним он точно не будет.

Кстати, Светка тоже ничего себе телка. Он к ней давно приглядывался. Только теперь-то он знает, что нужно делать. Подпоить немножко коньяком, и вперед.

Но клевую песню он еще напишет. Закачает на «трубу» и проснется знаменитым. Сегодня немножко лень, и горло болит.

А вот за подбитый глаз этот Лозинский еще ответит.

Зря он думает, что история кончилась.

Пустырь, темный и сырой, на самом краю городка. Такие городки похожи на постаревших мальчиков, которые никогда не станут мужчинами. И в них обязательно есть пустыри. Ржавые качели, сухая земля, и только иногда мелькнет спутник в темной глубине небес. Там они и встретились. Две девчонки, Таня и Аня, старшеклассницы, они дружат с детства, всегда ходят парой. Два испуганных зверька в бесконечной вечной мерзлоте. Прижавшись друг к другу, они держатся за руки, чтобы, не дай бог, не сгинуть поодиночке.

Поздний вечер. Унылый захламленный пустырь.

Таня достает из кармана тест на беременность.

Аня тревожно затягивается, густо выпускает дым:

— Ну, и?

Таня тяжело вздыхает:

— Капец. Две полоски.

Аня берет в руки тест, приглядывается:

— Смотри, вторая вроде как слабенькая совсем, может, и вовсе…

Таня качает головой:

— Нет, тут по фигу, слабенькая или нет. Главное, что две. По ходу я круто попала на тиви. Только не говори никому!

— Ты что? Кому я скажу, мы же подруги. — Аня затягивается еще раз, так же жадно. — А он знает?

— Нет, — отвечает Таня.

— Ну, он же тоже в этом участвовал. Ну, пусть он теперь вот… И вообще, в каком веке живете? Вам что, про презервативы никто не рассказывал? Твой МЧ надевать их не умеет или просто не любит с резинкой? Мне сестра говорила, они теперь все такие, не заставишь надеть, о себе только и думают. Мол, а ты таблетки попьешь. Ничего с тобой не станется, — на одном дыхании выпаливает Аня.