Николай Коняев - Дальний приход (сборник)

— Господь говорит тихо, но слышно всем, кто Его слушает…

Эти слова, похожие на цитату из сборника святоотеческих поучений, я услышал от своего соседа, отставного полковника в паломническом автобусе.

И сказаны они были по поводу сетований сидевшей впереди женщины, что в этом году в поездках по святым местам не пробирает ее чего-то. В феврале была в храме Гроба Господня на Святой земле, и то ничего не почувствовала! Все, видно, туристы затоптали там, захватали своими глазами…

Тогда полковник и сказал про тихий, но слышный каждому Голос, и женщина оглянулась на нас. И столько презрения было в ее взгляде, что, право же, моему соседу следовало бы в букашечку превратиться, чтобы уместиться в пространство, предназначенное ему странницей, разочаровавшейся и в Святой земле.

Ну а мне мысль отставного полковника понравилась.

— Хорошо сказано… — заметил я, когда он немного отошел от взгляда, подаренного ему паломницей. — Это вы у кого-то из старцев прочитали?

— Нет! — ответил отставник. — Это я сам в Важеозерском монастыре понял…

В монастыре, основанном учениками преподобного Александра Свирского Геннадием и Никифором Важеозерскими, я бывал, а полюбил его, кажется, еще в детстве, слушая рассказы про Интерпоселок, и конечно, меня заинтересовало, что же такое случилось с полковником в обители на Важском озере.

«У меня под Олонцом дом есть, я там как на даче живу… — рассказал полковник. — И вот года три назад приехали ко мне гости из Питера и пристали, чтобы я их в Важеозерский монастырь свозил.

А я и сам уже давно хотел побывать там, но тут, как назло, накануне поездки меня радикулит схватил. Да так основательно, что я едва ногами мог шевелить.

Но и отпираться от поездки было неудобно.

Только заикнулся я про спину, и смотрю: лица у моих гостей вытянулись разочарованно, они ведь ради монастыря и приехали ко мне…

А тут получается, что я отговорку такую придумал.

Ну, раз деваться некуда, натер спину фастум гелем и поехал.

И такая боль меня в дороге скрутила, что сам не помню, как пятьдесят километров по шоссе пропилил, а дальше — свертка, и еще километров двенадцать дороги. Вообще-то из-за этой свертки и проблемы все с поездками в монастырь. По шоссе рейсовые автобусы ходят, а на свертке никакого транспорта нет. Только на своей машине и можно проехать.

Эти километры я, стиснув зубы, ехал…

В общем, когда на место прибыли, я сказал, что возле машины побуду, дескать, не нравится мне что-то в моторе.

— Идите, — говорю своим спутникам. — А я тут посмотрю, что случилось.

И как-то так сказал, что и не заподозрили мои спутники неладного, а может, и не захотели заподазривать, побежали в монастырь, на источник, куда давно мечтали попасть.

Ну а я еще раз мазилкой поясницу намазал и устроился поудобнее на сиденье, чтобы отдохнуть.

Только чувствую, что еще хуже становится.

И главное, боль уже по всей спине растеклась, и плечи, и грудь охватывает…

«Не, — думаю, — еще минуту полежу, и застрянем здесь надолго. Никто ведь из моих спутников машину водить не умеет. Надо держаться… »

Кое-как выполз из машины, захлопнул дверку и поплелся в монастырь.

Расположен он, как вы знаете, на южном берегу озера…

Несколько церквей, братский корпус, хозяйственные постройки — и все это вместе с деревьями, растущими на берегу, отражается в тихой воде озера, словно там еще один монастырь…

А вокруг, удивительный такой, как на картинах Нестерова, пейзаж.

Только мне не до красот этих было…

Едва переставляя ноги, дошел я до Преображенской церкви, зашел туда и сразу на скамейку опустился.

— Господи! — говорю. — Помоги и помилуй… Святые отцы важеозерские, пособите мне…

А в церкви — вот ведь удивительно! — никого не было.

Только за высокими окнами, совсем рядом, мягко покачивалось Важское озеро, наполненное, казалось, не водой, а светом, и тихий свет этот как бы омывал каждое слово моей неумелой молитвы…

И вот знаете, то ли это лампадки, горящие у икон, в окнах отражались, но такое ощущение возникло, будто все озеро огоньками свечей наполнилось…»

То, что рассказывал отставной полковник, мне доводилось слышать и раньше…

Важеозерский монастырь, восстановленный незадолго до революции по благословению и при ближайшем участии святого праведного Иоанна Кронштадтского, претерпел, кажется, все бедствия, которые были отпущены Русской Православной Церкви на ее Крестном пути.