Василий Ливанов - Люди и куклы (сборник)

Кормчий.Если бог Посейдон пошлет к утру попутный ветер, если ветер не нагонит буревые тучи, если тучи…

Парис.Слишком много если…

Кормчий.Наберись терпения, чужеземец. Мы в море, а не в постели.

Парис.Пойди отдохни. Я сменю тебя у руля.

Кормчий.Вот это морской разговор. Старайся держать вон на ту яркую звезду. (Уходит.)

Рыжая и Парис у руля.

Рыжая.Послушай, Парис.

Парис.Я только и делаю, что тебя слушаю.

Рыжая.Не только. Елена осталась у Протея и, по всему видно, задержится там надолго, если не навсегда. Вот я и подумала…

Парис.И ты тоже подумала об этом, козочка?

Рыжая.О чем?

Парис.О том, что ты для моих благородных троянских родственников можешь сойти за спартанскую царицу. Даже имя менять не придется.

Рыжая.А ты догадлив, мой пастушок. Значит, одобряешь?

Парис.Одобряю. Я, честно сказать, все время думал, как бы тебя представить в нашем царском семействе… э-э-э… подостойнее. Чтоб не лезли с расспросами.

Рыжая.А пусть полезут. У меня есть что им порассказать о Менелае. Ну, ладно, не дуйся, пастушок, скажи, что ты меня любишь.

Ласкается к нему. Парис отпускает кормило и обнимает Рыжую. Голос кормчего за сценой: «Ветер, ветер! Гребцам сушить весла!»

Кормчий (появляясь). Эй, чужеземец. Мы отклонились от курса. Я же сказал: держать вон на ту звезду. Парис.У каждого своя звезда, кормчий.

Уходит с Рыжей.

Кормчий (кричит). Всех наверх, крепить парус! Живо, живо! Бог Посейдон проснулся!

Спарта. Зала в доме Менелая. Стены увешаны оружием. Зала полна женщин. Одни вышивают кайму, другие плетут корзинки, кто-то спит, кто-то закусывает. Женщины хором поют по-бабьи жалостливо что-то вроде:

Появляются Агамемнон, Одиссей и Ахилл. Останавливаются в дверях. Женщины, увлеченные пением, их не замечают.

Агамемнон.Похоже, что это не дом спартанского царя, а этот… как его…

Ахилл.Женская баня.

Агамемнон.Именно женская баня.

Одиссей.Только закаленному спартанцу под силу париться в таком обществе.

Агамемнон (ударяя мечом о щит). А ну, брысь отсюда, мокрохвостые!

Женщины, заметив вооруженных воинов, с визгом разбегаются. За сценой раздаются трубные звуки охотничьего рога. Входит Менелай,вооруженный луком и колчаном со стрелами. За ним слуга несет на плечах тушу рогатого оленя.

Менелай.Ба-ба-ба! Кого я вижу! Агамемнон, брат мой!

Следуют объятия.

Агамемнон.Позволь тебе представить моих друзей — Одиссей Лаэртид, царь Итаки.

Менелай.Много слышал о вас, хитроумный Одиссей.

Одиссей.Это ничто в сравнении с тем, что я слышал о вас, особенно за последнее время.

Менелай.В последнее время мне везет. Вот и сегодня была удачная охота. Едва рассвело…

Менелай что-то негромко, но с увлечением рассказывает Агамемнону и Одиссею. Ахилл, закончив разглядывать оружие на стенах, обращается к слуге.

Ахилл.Говорят, в Спарте самые крупные олени.

Слуга (убежденно). Самые крупные.

Ахилл.Но я раз подстрелил оленя на Родосе. Он был значительно крупнее этого.

Слуга.На Родосе олени значительно крупнее.

Ахилл.А в Фессалии олени во много раз превосходят родосских.

Слуга.Во много раз превосходят.

Ахилл (недоуменно). А говорят, что в Спарте олени самые крупные.

Слуга (с прежней убежденностью). Самые крупные.

Ахилл (смерив слугу взглядом). А тебе не кажется, что ты со мной разговариваешь, как с идиотом?

Слуга.Что вы, ваша милость. Я не смею с вами разговаривать. Это вы сами с собой разговариваете. А я у вас вроде зеркала. Кто же сердится на зеркало?

Ахилл.Идиот.

Слуга.Правильно. Только идиот.

Ахилл.Ты — идиот! Убирайся отсюда, пока цел!

Слуга.Бить зеркало — дурная примета.

Оставляет оленя и уходит.

Агамемнон (указывая на Ахилла). А это Ахилл. Ахилл, подойди поздоровайся с моим братом.

Ахиллподходит, хромая. Здороваются.