Уильям Бойд - Браззавиль-Бич

— Вперед, — выдохнул Ян, минуя меня, и перешел на бег трусцой. Я заковыляла за ним, прихрамывая, согнувшись, перекосившись, чтобы пощадить свой пронзаемый болью бок. В глазах у меня плыло, в темноте я иногда теряла Яна из виду и впадала в панику, но потом впереди снова возникали его мелькающие на бледной тропинке ноги, и я гнала себя дальше.

Иногда лес становился реже, и нам открывался горизонт и ночное небо. Порой мы бежали среди высоких деревьев, мимо серебристых, похожих на колонны стволов. Тропа стала ровной и широкой. Я подумала, что наверняка мы скоро будем в деревне.

Потом я налетела на Яна: он стоял среди дороги как вкопанный, его локоть воткнулся мне в левую грудь, оставив горячее, размером с монетку, пятнышко боли. Я остановилась, бурно дыша.

— Молчите, — шепнул он. — Слушайте. Первое время я не слышала ничего, кроме шумов в собственном теле. Свист воздуха в легких, стук крови в висках, звон в ушах. Я постаралась успокоить дыхание, дышать неглубоко и ровно, прислушаться и пропустить сквозь себя звуки ночи.

Голоса.

Мужские голоса, они спорили, не препирались, скорее серьезно обсуждали что-то.

— Амилькар? — глупо спросила я. — Кто здесь?

— Назад, — скомандовал Ян. — Бегом.

Перед нами тропа сворачивала. Я увидела, как в кустах на ее изгибе шарит фонарик. Услышала, как топочет множество ног, бряцает и шуршит на бегущих амуниция и оружие.

Мы развернулись и снова помчались. Мы едва успели сделать десять шагов, как сзади заорали и луч фонарика накрыл наши мелькающие бедра и сверкающие пятки. Я услышала удивленные, недоуменные выкрики, какие-то приказы. Тропа свернула. В нас начали стрелять. Где-то слева от нас ломились сквозь лес, разрывая листья, ломая ветки.

— Быстрее, — взвизгнул Ян, нагоняя меня.

Справа от меня росли деревья. Ровные, правильно расположенные ряды стройных прямых стволов. Я инстинктивно свернула, Ян — за мной следом. Мы попали в череду взрывов. У нас под ногами был толстый слой листьев, сухих, как пергамент, огромных, как тарелки, хрустящих, как сухие хлебцы. Мне послышалось, что Ян застонал от отчаянья, но я продолжала нестись вдоль длинного ряда стволов. Я увидела, что луч фонарика пляшет слева от меня, потом он остановился на мне. Прежде Ян соскочил с тропинки в параллельный ряд, теперь он поравнялся со мной и начал обгонять. Мне послышалось, что звук выстрелов ворвался в умноженный эхом треск и хруст наших шагов. Потом за спиной я услышала крики и гиканье моих преследователей, я неслась со всех ног, моя тень прыгала и кривлялась на ломких листьях.

Я взглянула на Яна и увидела, что он на бегу схватился за ствол и, крутнувшись, помчался наискосок, под углом к линиям посадок. Я подумала «разумно» и сделала то же самое. Стрельба теперь стала громкой и отчетливой, пули ударяли в дерево с противным звуком, гулко, как маленькие топорики.

Смена направления означала, что луч фонарика уже не мог нас поймать. Я видела, как он бестолково заметался по сторонам. Нас защищало от него слишком много деревьев. Я на секунду остановилась, ухватившись за ствол. Топот, треск утрамбовываемых листьев, безумные выкрики, безумная стрельба сзади. Я понеслась дальше. Впереди я различала Яна, он с заметным трудом бежал футах в тридцати от меня. Почему-то колотье в боку прошло, сил у меня прибавилось. Я стала его нагонять.

Потом нога у меня подвернулась, я свалилась. Падая и катясь по листьям, я выкрикивала его имя, орала: «ЯН, СТОЙТЕ». Лежа на земле, я искала его глазами, стопа меня не слушалась, болталась сама по себе, голеностопный сустав словно налился водой. «ЯН, ПОМОГИТЕ, ЯН!» По-моему, он остановился. По-моему, двинулся ко мне. Но тут луч фонарика накрыл его. Мгновение я видела только его незрячие, ослепшие от света глаза. Когда я закричала, снова началась стрельба. В воздух взлетели обломки дерева размером с полкирпича, Ян нырнул из луча в темноту и исчез. Я услышала, как хруст его шагов потерялся в нарастающем шуме погони.

Я стала зарываться в листья, похожие на огромные чипсы, подныривая под них, разгребая их слой за слоем, силясь нащупать прохладную почву внизу. Я знала, что если не буду двигаться, они меня не найдут. Чтобы найти, им придется на меня встать.

Я ткнулась носом в землю, вобрала ноздрями ее сырой, затхлый запах. Я схватилась за нее, словно цепляясь за поверхность скалы, чтобы не упасть. Я не поднимала головы, не делала никаких движений.

Через несколько секунд я услышала, что они почти надо мной, бегут, топая, окликая друг друга, в погоне за Яном. Я слышала, как их крики, гиканье и стрельба стихли вдалеке. Все успокоилось, и вскоре мои уши заполнились звуками самого лиственного слоя, множеством тихих шорохову стрекотов, потрескиваний. По лицу у меня ползали муравьи и личинки, и кто-то крошечный, четвероногий, пробежал рядом. Я начала считать про себя, когда дошла до двух тысяч, услышала, что они возвращаются. Но они обошли меня стороной. Они по-прежнему орали и перекликались друг с другом, голоса у них были рассерженные. Что это значило: поймали они Яна или упустили? А если поймали, хотелось бы знать, что они с ним сделали?