Якоб Аржуни: Идиоты. Пять сказок

Макс помедлил, словно у него на языке вертелось что-то еще, но потом сказал только:

— Ясно, сейчас, — и попытался собраться с мыслями. Но он был не из тех, кто умеет сосредоточиться в нужную минуту, например на экзамене.

— Думайте об обычных, близких вам вещах. Как правило, это разумнее и приносит больше удовлетворения. Вот только вчера один пожелал не испытывать боли при удалении зуба мудрости, и уверяю вас, когда вечером я заглянула к нему, чтобы посмотреть, все ли хорошо, то увидела самого счастливого клиента за последние недели.

Макс рассеянно кивнул. Казалось, в его голове с каждой секундой становится все меньше мыслей, только где-то в глубине стучит молоточек: желание, желание! Был момент, когда он со всей серьезностью думал: может, лучше всего заказать себе на балкон десять ящиков пива? И потом даже: а почему, собственно, нет, сам он ее никогда не купит, а посудомоечная машина — это практично… И еще эта идея с зубным врачом. Но ему не надо к зубному, да он и не боится встреч с ним. Вот некоторых других встреч… Бывают такие, которым он предпочел бы удаление зубов, например…

Фея, погруженная в мысли о предстоящих визитах, с облегчением заметила, что Макс перестал хмурить лоб. Потом он поднял голову и спросил с едва заметным лукавством, а может, и наглостью:

— А если я пожелаю, чтобы какой-нибудь идиот перестал быть настолько идиотом, чтобы не сознавать собственный идиотизм?

Фея снова взглянула на него с удивлением, на этот раз приятным. Она была почти уверена, что таксой человек, как Макс, способен в конце концов пожелать только самую дорогую из возможных вещей. Встречались клиенты, которые просто спрашивали: «Что у вас самое дорогое?» А это как раз и была посудомоечная машина.

— Собственно, вряд ли это будет трудно. Но не могли бы вы сформулировать еще раз, и поточнее?

— Мне сейчас предстоит разговор с моим партнером по бизнесу, то есть он — мой шеф, но одновременно и друг, — так вот я должен поговорить с ним о кое-каких делах на фирме, которые из-за него идут неправильно, чего он просто не хочет понять — или не может.

Фея кивнула:

— Но учтите, вы не будете помнить о моем визите. То есть вы должны быть уверены, что в любом случае заговорите со своим партнером об этих проблемах.

— Я забуду вот это все?

— А как вы думаете, почему вы еще никогда про нас не слышали? — Фея дала Максу минутку поразмышлять над этим обстоятельством, а потом спросила: — Ну как, вы останавливаетесь на этом желании?

На мгновение у Макса появилось такое чувство, словно он находится перед полкой с лотерейными выигрышами в ярмарочном балагане и может выбрать все, что угодно, однако по ошибке, как нарочно, тянет руку в угол с шариковыми ручками и пластмассовыми отвертками. Но тут же ему стало ясно: его желание возникло не только потому, что он хочет наконец-то высказать Ронни все, что думает. Важно, чтобы Ронни его понял, ведь от этого зависит, сумеет ли «Гуд ризонз» совершить решающий поворот или окончательно рухнет — со всеми рабочими местами и акциями. Поэтому Макс не боялся, что, даже забыв про визит феи, он в последний момент пойдет на попятный. Для сохранения собственной работы ему не оставалось ничего другого, как попытаться вразумить Ронни. И вот уже Макса охватывает горячая волна радости, когда он представляет себе, как Ронни просит прощения за все свои подлые поступки последних лет и благодарит за то, что он вправил ему мозги.

Макс глубоко вздохнул, улыбнулся и торжественно произнес:

— Да.

— Ваше желание исполнено.

Макс все еще сидел с поднятой рукой, когда официант поставил перед ним пиво.

— Еще что-нибудь? — спросил он, потому что Макс, оцепенев, смотрел перед собой и не опускал руку.

— Что?

— Вы хотите еще чего-нибудь?

Макс посмотрел на полный стакан, потом на лицо официанта, опустил руку и медленно покачал головой:

— Нет, спасибо.

Когда официант отошел, Макс поглядел на часы. Через полчаса он должен быть в «Марии». Может, перед этим лучше выпить чашку кофе. Кажется, он только что чуть не заснул за столом. Он знал это за собой: перед важными встречами на него нападала какая-то паническая усталость.

За закуской это произошло в первый раз, и Максу показалось, что все как в сказке. Для начала он заговорил про Нину и проблему с ее отпуском и про то, что значит решающее слово Ронни для и так не блестящего настроения в фирме. Ронни на удивление спокойно его выслушал, все с меньшим аппетитом ковыряясь в салате, наконец отложил вилку, сделал глоток белого вина, взял сигарету, опустил голову на руку и задумался. Про сигарету он забыл, она дымилась и наполовину превратилась в пепел, тут Ронни поднял голову, задумчиво стряхнул пепел себе на брюки и повернулся к Максу, подавленный, почти печальный: